Читать книгу - "Кулинарная школа в Париже - Софи Бомон"

– В ресторане по моему выбору. Обеденное время, суббота. Подойдет?

Макс присвистнул.

– Правда? Ты уверена?

– Я бы не предлагала, если бы не была уверена, – с улыбкой ответила она. – Но на этот раз ей лучше поостеречься – я не собираюсь никуда убегать. Или позволять ей снисходительно относиться ко мне.

– И я тоже, – тихо отозвался он.

И вот теперь, когда они сидели, допивая ароматное вино и наблюдая, как пара голубей пытается собрать последние крошки их пиршества – хотя там почти ничего не осталось, – Габи почувствовала умиротворение, которого давно не испытывала. Совсем скоро они с Максом отправятся обратно в отель, где он останется с ней на ночь, но пока им было достаточно просто сидеть здесь вдвоем, пока древняя река несла мимо них свои воды, а веселые компании любителей пикников праздновали идеальный весенний вечер.

* * *

На некотором расстоянии от Габи и Макса, на лодке, пришвартованной в порте де Л’Арсеналь, Кейт, Арно и пара его соседей, которых он пригласил на ужин, также отмечали этот вечер. Они расправились с остатками свинины в соусе «конфи», картофеля на гриле и зеленого салата, которые он приготовил, и приступили к изысканным маленьким пирожным, которые Кейт нашла в любимой всеми кондитерской в Маре. Соседи, в свою очередь, принесли с собой удивительный арманьяк в качестве дижестива к насыщенному красному вину из Прованса, а затем Арно зажег гирлянду и поставил пластинки на своем старом проигрывателе (по его словам, он ни за что не собирался слушать музыку на стриминговых площадках).

Сначала играли песни классических французских исполнителей, вроде Эдит Пиаф, Жака Бреля и Максима Ле Форестье. Их богатые, мощные голоса, полные эмоций, поющие о жизни, любви и потерях, разносились над каналом, заставляя Нину возбужденно лаять и привлекая других лодочников, которые подходили поболтать, посмеяться и выпить по бокалу арманьяка, пока Арно не поставил пластинку блестящей сенегальской группы семидесятых годов под названием Orchestra Baobab, о которой Кейт никогда раньше не слышала, но все присутствующие, похоже, были хорошо с ней знакомы. Это заставило всех пуститься в пляс, а когда на палубе стало не хватать места, все переместились на набережную, в то время как Нина, перестав лаять, уселась на палубе и наблюдала за ними с какой-то печальной снисходительностью. Кейт не смогла удержаться от смеха, увидев такое выражение на мордашке собаки. Все это было частью вечера – не имело значения, что она не знала ни музыки, ни большинства людей и что она чувствовала себя слегка навеселе, она просто танцевала и танцевала, поддавшись радости, дикости, силе освобождения, выпуская все наружу, просто танцуя, танцуя, танцуя. Ей нравилось танцевать, и когда она была подростком, и когда ей стукнуло двадцать с небольшим, но Джош ненавидел танцы, говорил, что из-за них люди выглядят глупо. Он вечно отказывался ходить в места, где могла возникнуть угроза начала стихийных танцев. Она приняла это так, как принимала слишком многое. Она так много подавляла в себе. Слишком много! Но теперь она сбрасывала это с себя – смирение, ограничения, рамки. Хватит! Хватит!

Кейт танцевала, сверкая серебряными лабутенами, и ее лицо покраснело от напряжения, волосы развевались, люди начали хлопать, подбадривать, и она совсем не смущалась, а была полна радости и силы, чувствуя, что может сделать что угодно, идти куда угодно, быть кем угодно. Нет, не кем угодно. Быть самой собой. Человеком, которого она снова обрела спустя долгие годы.

Она заметила выражение лица Арно, его теплую улыбку, в которой сквозила легкая грусть, и протянула ему руку.

– Давай, не стесняйся!

И вот он встал рядом с ней, тоже танцуя, кружа все ближе и ближе в кругу танцующих соседей. В его танце не было ни капли скованности, было очевидно, что он тоже любил танцевать. Она этого о нем не знала, да и откуда? Но это казалось правильным. Позже у нее будут болеть ноги, пульсировать в висках, и она рухнет в постель, обессиленная, но это не имело значения – ни сейчас, ни потом.

Глава тридцатая

Сильви приготовила себе простой, но сочный омлет с травами, добавила к нему хлеб и запила игристым Perrier для разнообразия. Она помыла посуду и собиралась сесть и расслабиться с романом, на чтение которого пыталась выкроить время последние пару недель, когда зазвонил ее телефон. Неизвестный номер. Ну, она, конечно, не ответит. Через мгновение после того, как звонивший перестал трезвонить, на ее телефон пришло уведомление о голосовом сообщении. Она поколебалась, затем нажала на него и прослушала. Сообщение было на английском: «Мадам Морель, меня зовут Кристин Клементс. Я не уверена, что вы меня помните, но я журналист-фрилансер, специализирующийся на кулинарии и путешествиях. Пару лет назад я написала статью о Парижской кулинарной школе».

Да, Сильви помнила. Кристин Клементс была приятной, но несколько настырной девушкой; она недолго пробыла в школе, но, безусловно, дала ей хорошую характеристику. Статья была опубликована в престижном британском кулинарном журнале, и в тот год в школе довольно часто бронировали места из Великобритании.

Сообщение продолжалось: «Я звоню, потому что получила информацию, что в школе возникли серьезные проблемы, и я просто хотела связаться с вами, чтобы уточнить информацию».

Сильви не колебалась. Нажав на кнопку «Перезвонить», она принялась ждать, а телефон все звонил и звонил, пока, наконец, не прозвучал последний гудок. Поэтому она оставила голосовое сообщение, тоже на английском: «Здравствуйте, мисс Клементс, это Сильви Морель. Извините, что пропустила ваш звонок. Пожалуйста, позвоните мне, как только сможете».

Теперь ее вечер был испорчен. Она не могла сосредоточиться на романе. Она включила телевизор и попыталась посмотреть фильм, но ее мысли продолжали где-то блуждать. Наконец Сильви выключила его, надела куртку и вышла из квартиры, направляясь к реке, чтобы прогуляться по набережной и просто проветрить голову. Но даже по дороге она остро ощущала телефон в кармане, надеясь, что он зазвонит. Однако когда это произошло, это была не Клементс – Сильви сохранила контакт, – а ее сын.

– Привет, дорогой, – поприветствовала она по-французски, когда его лицо возникло на экране.

– И тебе привет, моя милая maman, – отозвался он с улыбкой. – О, ты на улице! Я же тебя не отвлекаю, правда?

– Совсем нет. Просто вышла на прогулку. Одна. А ты… Где ты?

– Взгляни, – предложил Жюльен, поворачивая камеру по кругу, чтобы она могла разглядеть две достопримечательности, которые нельзя было спутать ни с чем другим.

– Сидней! Ты в Сиднее, – воскликнула она. – Но я