Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

тишину. - Хотелось бы услышать ваше мнение - как вы видите решение проблемы с нехваткой молодых инженеров для нового научного центра? Просто повысить зарплаты - путь в никуда, вы же понимаете.

А вот и мой экзаменационный вопрос подвезли.

Я поднимаю голову. Смотрю прямо ему в глаза.

— Повышение зарплат - это тактический ход, работающий только в короткой перспективе, а нам нужна стратегия. - Добавляю в свой голос уверенность и улыбку. - Можно создать базовую кафедру NEXOR Motors в ведущем техническом вузе страны. Разработать программу грантов для самых талантливых студентов, начиная со второго курса. Внедрить систему дуального образования, когда теория идет рука об руку с практикой на наших производственных площадках. На данный момент NEXOR уже работает над программой наставничества, когда опытные инженеры передают свои знания молодым кадрам - мы можем пойти дальше, и разработать еще несколько направлений. Мы должны не покупать кадры, а выращивать их. Создавать свою собственную, уникальную инженерную школу.

В зале повисает тишина. Я вижу, как несколько человек удивленно переглядываются. Замечаю в глазах сидящего напротив мужчины, неподдельный интерес.

Не знаю, был ли это на сто процентов экзамен, но, кажется, я его сдала.

Совещание заканчивается примерно через несколько часов - после долгих, сложных, бюрократических обсуждений, большая часть которых мне не очень понятна, потому что я впервые на «чужой кухне». Меня он больше трогает и оставшуюся часть времени я довольствуюсь ролью постороннего наблюдателя - слушаю, вникаю хотя бы в то, что понимаю, делаю пометки в блокноте. Скорее всего, пройдет еще куча времени, прежде чем я начну безопасно во всем этом плавать, но… было большим лукавством говорить, что мне это не нравится.

После офисных войн с Резником, я чувствую себя рыбой, которую, наконец-то, выпустили в воду, пусть и не в родную стихию.

Когда все расходятся и я старательно запихиваю пухлый блокнот в сумку, подходит Форвард. Я бросаю на него взгляд, вытягиваю из себя вежливую улыбку и продолжаю делать вид, что от укладки записной книжки в сумку зависит как минимум судьба человечества.

— Неплохо для первого раза, Майя, - слышу в его голосе покровительственные нотки. - Я в вас почти не сомневался.

Это «почти» - тонкий укол, который не дает мне расслабиться, а заодно напоминает, кто здесь главный. И что самое «веселое» еще впереди.

— В понедельник у меня, в три, - продолжает Форвард, не дав мне опомниться. - Обсудим первые шаги по вашей «дорожной карте». Принесите наброски - идея с ВУЗами мне понравилась. И ваши наработки по наставничеству - тоже.

Он не спрашивает, удобно ли мне - просто ставит перед фактом. И тут же прикладывает телефон к уху, улыбкой - прохладной, деловой - давая понять, что на этом время, которое он мог себе позволить на меня потратиться, закончилось. Правда, мне и сказать-то нечего, потому что голова уже переключилась в режим «Есть много важной работы». И я просижу над ней все выходные. С одной стороны - это очень жестко, потому что всю неделю я буквально приезжала домой только чтобы поужинать и вырубиться, и рассчитывала уделить себя хотя бы немного времени в выходные. С другой - буду хотя бы чуточку меньше скучать по Славе.

Слава, господи…

Как мне ему об этом рассказать?

Мне страшно, что когда он все узнает, то сразу же выдвинет ультиматум - или он, или вот такая работа. А я не хочу выбирать между любимым мужчиной и делом всей своей жизни. Но и держать его в неведении до возвращения тоже как будто… не правильно. Хотя «Знаешь, Слава, я теперь буду двадцать четыре часа в сутки тусить с твоим отцом» - это последнее, что я хотела бы сообщать по телефону.

Я выхожу из «Дома с колоннами» с ощущением головокружения. Частично - от успеха, частично - от полной неуверенности в завтрашнем дне. Воздух снаружи кажется другим — свежим, живым, наполненным запахом цветущих лип и разогретого асфальта. Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях.

Я теперь на территории Форварда-старшего, в большой, сложной игре.

И хозяин этой игры только что показал мне, кто устанавливает правила.

Пока я еду обратно в офис, в голове - рой мыслей. Прокручиваю каждую деталь утреннего совещания, каждое слово, каждый взгляд. Мне, субъективно, конечно, кажется, что я показала зубы и дала понять, что я - не просто красивая кукла, которую можно посадить для мебели, а вполне самостоятельный и важный игрок. И от этого осознания по телу разливается волна горячего, пьянящего азарта.

Когда захожу в приемную, Маша встречает меня испуганным, почти трагическим взглядом. Я мысленно считаю до трех - мне придется смириться с тем, что никто не может быть Аминой, но с ее «любовью» делать трагедию буквально из каждого полученного письма, нужно что-то делать.

— Майя Валентиновна, - шепчет она, протягивая тонкий лист бумаги, держа его зачем-то двумя руками, словно он хрустальный. - Это… из приемной генерального. Только что пришло.

Я мысленно чертыхаюсь. Ни на секунду не сомневалась, что Резник мне ни за что не простит этот «лягушачий» скачок через его голову, но я надеялась, что он потратит чуть больше времени на этап планирования. Но, видимо, его задело сильнее чем я думала.

Пока иду в кабинет, читаю на ходу. И буквально с первых же строк понятно, что это очередное объявление войны.

Причем абсолютно безупречное, если рассматривать его с точки зрения корпоративной логики. Я даже мысленно аплодирую его находчивости.

Это приказ о «Проведении комплексного анализа кадровой структуры объединенной компании с целью выявления зон избыточности и оптимизации штата».

На первый взгляд - абсолютно логичный и необходимый шаг после слияния. Но я прекрасно вижу, что на самом деле скрыто между строк. Он поручает мне составить расстрельные списки. Хочет назначить меня палачом, раз его самого за подобное буквально недавно крепко стукнули по рукам. А заодно ставит невыполнимую задачу, отводя на нее нереальный, трехнедельный срок, прекрасно зная, что я либо ее провалю, либо сделаю поверхностно и некачественно. Каким бы ни был исход, Резник так или иначе получит повод для моего уничтожения.

Пока смотрю на его очередную шпильку, чувствую как закипает ярость. Тихая, холодная и расчетливая.

Что, Вова, решил, что я - пешка, которую ты будешь двигать по своему усмотрению, как Григорьеву, а я ни слова не скажу?

— Маша, сделай мне кофе, пожалуйста, - прошу, чуть повысив голос. Боже. Дай мне сил дожить до того