Читать книгу - "Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк"

Скрип кресла, когда мой отец сдвигается и встает, заставляет меня распахнуть глаза. Я не отрываю взгляда от его лица, но краем глаза понимаю, что он засовывает свой покрытый слюной член обратно в брюки и застегивает их.

— Ты здесь, — констатирует он с кивком. — Хорошо. Нам многое нужно обсудить.

Я ничего не говорю. Я просто жду и поворачиваюсь, наблюдая, как он обходит кресло и направляется к барной стойке на другой стороне комнаты. Он берет с полки стакан, открывает графин и наливает себе изрядную порцию. Азаи смотрит на стакан, а затем наливает второй, наполняя и его.

Еще только поздний час, а он уже пьет. Я сосредотачиваю свое внимание на его лице, отмечая свежие морщинки вокруг глаз и губ. Он выглядит старше с тех пор, как я видел его в последний раз. Это странно. Он всегда казался совсем молодым. Однако сейчас он выглядит достаточно взрослым, чтобы на самом деле иметь детей моего возраста. Я принимаю к сведению и прячу информацию на задворках своего сознания — это то, о чем мне обязательно нужно будет спросить Кэдмона. Он сказал, что Боги стареют, но кажется странным, что это происходит в течение нескольких лет, когда они живут столетия.

— Пойдем. — Азаи щелкает пальцами в мою сторону. — Выпей со мной, сынок.

Стиснув зубы, я делаю медленные размеренные шаги к нему. Когда он протягивает мне второй стакан, полный янтарной жидкости, я не жду, пока он попробует его первым. Я подношу его к губам и выпиваю все залпом.

Азаи замирает, не донеся свой бокал до губ.

Я со стуком ставлю стакан. — Спасибо, — выдавливаю я слова. — Оно было весьма приятным.

Ухмылка пробегает по его губам, и он фыркает, делая глоток из своего бокала. — Сомневаюсь, что ты что-то почувствовал, — комментирует он. — Ты выпил его так быстро, что я сомневаюсь, что ром даже коснулся твоего языка.

Он был прав. Я предположил, что алкоголем был бренди, а не ром. Я даже не пробовал этот напиток, но я бы понял это, если бы попробовал. Я дарю ему улыбку, полную зубов, жалея, что у меня нет способности Каликса выпускать на свет клыки.

— Дело не в сорте, который придает ликеру приятный вкус, — говорю я, — а в компании, в которой мы находимся. — И не важно, выдержанный это алкоголь или нет, я бы сказал, что все, что даст мне этот мужчина, в конечном итоге окажется не более чем дерьмом у меня на языке.

— Я вижу, ты научился хорошо держать язык за зубами, — говорит Азаи, его слова наполовину веселые, наполовину сардонические, когда он слегка прихлебывает из своего бокала. — Но я позвал тебя сюда не для того, чтобы обсуждать выпивку. Скажи мне, я слышал, что твоя Терра была признана Смертной Богиней. Что ты знаешь о ней?

Опасное предчувствие расцветает в моей груди, распространяя тьму, о существовании которой я даже не подозревал, наружу, пока оно не проникает в каждую мою конечность. Мое тело реагирует так, словно оно атрофировалось. Эта встреча из-за Кайры?

Теперь я действительно жалею, что все еще не держу свой бокал в руке. Это, по крайней мере, дало бы мне возможность сосредоточиться на чем-то другом, а не на осознании того, насколько близко ко мне находится Азаи и как легко было бы ударить его кулаком в лицо.

Не позволяй своему гневу управлять тобой, сын мой, ибо гнев сделает тебя слабым перед неправильным выбором.

Я закрываю глаза, когда мягкий, почти лирический звук воспоминания проникает сквозь ярость, переполняющую меня. Голос усталый, но любящий. Женственный.

Твой гнев не меняет никого, кроме тебя самого. Ты можешь использовать его как топливо, но не позволяй ему поглотить тебя, иначе ты перестанешь быть тем, кто ты есть, — ребенком моего сердца.

Моя кожа становится невероятно тугой, натягивается на мышцы и кости, которые больше всего на свете хотят разлететься на миллион кусочков. Когда я снова открываю глаза, мне кажется, что прошли годы. Все мое тело болит от усилий, которые потребовались, чтобы сдержаться, и это состарило меня — если не внешне, то внутренне.

— Ты хочешь узнать больше о новой Смертной Богине? — Говорю я, повышая тон в конце, чтобы сформулировать вопрос. — Почему?

Азаи продолжает потягивать свой напиток. Иногда я задаюсь вопросом, способен ли он заглянуть в мои мысли и узнать, сколько раз я сдерживался, чтобы не напасть на него. В последний раз я был всего лишь десятилетним ребенком. Было неизбежно, что я проиграю и заплачу цену за оскорбление Бога, независимо от того, что он был моим отцом. С тех пор все изменилось. Теперь я старше, мудрее.

Однако мой гнев не утих. Нет, он гноился и разрастался с тех пор, как он убил мою мать и оставил мне шрам над глазом. Поскольку моя мать всегда предупреждала меня не проявлять свой гнев слишком быстро, я принял ее уроки близко к сердцу. Возможно, она хотела, чтобы я полностью отпустил его, но я не отпустил.

Я человек, который питается своим гневом, как умирающий волк. Я человек, который покажет этому единственному — этому Богу — что он совершил ошибку, позволив мне жить много лет назад. Возможно, не сегодня и даже не завтра, но так или иначе, каким-то образом я стану его погибелью и получу от этого удовольствие.

— Девченка ведь теперь живет в северной башне, не так ли? — Азаи отвечает, выгибая бровь. — Конечно, ты и раньше видил ее повсюду. Она ведь была твоей Террой. Какой она была тогда?

Вижу ее по всюду? Мне почти хочется рассмеяться. Конечно, Азаи даже не знает подробностей жизни своих сыновей. Он даже не знает, что мы единственные Первого Уровня кто живет в северной башне — кроме Кайры. Он, должно быть, думает, что она живет в башне но в других покоях. Я не заинтересован в том, чтобы менять его мнение. Чем меньше он знает о нас, тем лучше — даже если эту информацию он мог бы легко узнать сам, учитывая, сколько Терр и других Смертных Богов осведомлены о нашей жизненной ситуации. То, что он по-прежнему слеп к фактам, говорит о нем больше, чем обо мне.

Жалкий.

Он может быть Богом Силы, но интеллект всегда побеждает чистые мускулы. Я благодарен своей матери за то, что она дала мне так много, даже если генетика этого