Читать книгу - "Оттенок ночи - Кэтрин Диан"

ней и Миссой, прежде чем исчезнуть в комнате, которую Исандра выделила для него.

Хотя она и не хотела его беспокоить, ей нужно было поговорить с ним о Луке. Ей нужно знать, что происходит. Лука несколько раз писал ей сообщения, чтобы узнать, как она, но отмахивался от её осторожных расспросов. Дело в том, что… ей было неудобно выпытывать у него ответы. У неё не было на это права. Она потеряла данное право, когда не смогла защитить его от отца.

Она не стала стучать в дверь Риса, просто на случай, если он спит. Она тихо позвала:

— Рис? Ты не спишь? Это Исандра.

Звук его шагов не удивил её. Обеспокоенное выражение его лица, когда он только пришёл, и тот факт, что он был один… Он не всегда хорошо спал.

Дверь открылась. На Рисе были только чёрные спортивные штаны, и его обнажённый, рельефный торс блестел от пота.

Он был красивым мужчиной, с идеальным телосложением и великолепным лицом. Но Исандра знала, что это не всегда было благом. Её собственный сын был сногсшибательно красив, и в детстве он был красивым мальчиком, и некоторые мужчины, в том числе и плохие, заглядывались на него. По крайней мере, она защитила его от этого.

— Привет, — сказал Рис. — Это вино?

Она подняла бутылку рислинга.

— Ты ведь говорил, что это вполне сносное вино? — Рис не был любителем вина, но иногда выпивал с ней по бокалу.

Уголок его губ дёрнулся, и он широко распахнул дверь, отступая назад.

— С этим я могу смириться.

Исандра прошла в гостиную и поставила вино и бокалы на низкий столик, стоявший перед диваном.

— Ах, тебе не обязательно сидеть на полу, — запротестовал Рис, когда она устроилась на коврике.

Она отмахнулась от него. Ей не хотелось давить на него.

Но, конечно, Рис отказался сидеть на диване, когда она села на пол. Он устроился на коврике по диагонали от неё. Он согнул ноги в коленях, свесив с них одну руку. Поза выглядела небрежной, но Исандра расценила её как попытку самозащиты. Вероятно, он даже не осознавал, что делает.

Лука ненавидел, когда Рис проводил так много времени в «Ластере», всегда называя это вредным для здоровья, но Исандра знала правду: это было безопасное место для мужчины, который не всегда был в безопасных местах. Это место, где он мог принимать решения о том, чего он хотел и что ему нравилось, где он мог контролировать свой опыт.

Исандра гордилась тем, что создала такое пространство. Рис не единственный из её знакомых, кому нужна была такая вещь.

Но она понимала — или, по крайней мере, могла догадаться — почему Луке не нравилось это место. Он всегда говорил, что это не дом. У него никогда не было дома. Он вырос в другом борделе, который был местом для жизни, но не домом… и его забрали оттуда. Для Луки идея дома была фарсом.

Исандра разлила вино по бокалам и подвинула один из них к Рису.

Он поиграл с ножкой.

— Так вот… я, возможно, побуду здесь ещё немного. Какое-то время, я думаю.

— Тебе здесь всегда рады, Рис.

Он расслабился, явно обрадовавшись, что от него не требуют объяснений. Дело не в том, что Исандре не было любопытно или что ей всё равно; скорее, это не входило в её роль по отношению к нему. Всё, что ему нужно от неё — это просто быть принятым.

Но с другой стороны, ей было легче принять Риса таким, какой он есть, потому что… хотя ей было неприятно представлять, что он мог пережить в своей жизни, она не несла за это ответственности.

С её сыном всё по-другому. У Луки тоже было небезопасное детство… и Исандра в ответе за это.

Как и у всех воспитанников домов удовольствий, зачатие Луки не было преднамеренным. Одна ночь с Яннеком, который заплатил за своё удовольствие, был вежлив, хотя и холоден. Прошло семь лет, а Исандра ни разу больше его не видела. Она думала, что он ничего не знает о существовании Луки. Ей следовало быть осторожнее. Ей следовало спрятать Луку, хотя вряд ли кто-то мог спрятаться от Яннека.

В ту ночь, когда он вернулся, чтобы забрать своего сына, Исандра умоляла, плакала и выставила себя дурой, напав на Мастера Ордена. Лука тоже плакал, и воспоминание о нём, испуганном и тянущемся к ней из безжалостной хватки Яннека, будет преследовать её вечно.

Исандра снова умоляла и плакала у дверей дома Ордена. Каждую ночь в течение сорока семи ночей. Она уступила только тогда, когда Яннек сказал ей, что если она вернётся ещё раз, он убьёт её на глазах у Луки.

Что хорошего было бы в том, если бы она умерла и оставила сына с такой травмой в придачу к другим? Или это было бы лучше? По крайней мере, может, тогда Лука знал бы, что она любила его больше всего на свете, больше собственной жизни?

Все эти долгие-долгие годы спустя, когда Лука приехал в Портидж, Исандра приехала следом. К тому времени она накопила достаточно денег, чтобы основать «Ластеру». Она могла бы заняться другим бизнесом, но это то, что она умела, и она не видела в этом ничего постыдного. «Ластера» была безопасной, хорошей и прекрасной.

Исандра поняла это, когда увидела, как Рис расслабился и попробовал вино. Она хотела, чтобы он нашёл себе хорошего партнёра. Она хотела, чтобы он не нуждался в «Ластере». Но он действительно нуждался в ней, по крайней мере, сейчас.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, если захочешь, правда, Рис? — сказала Исандра.

— Да, я знаю.

Пот высыхал на его коже, оставляя прежний блестящий оттенок. Его волнистые русые волосы потемнели у корней от пота. Постель не была смята, значит, он, вероятно, отжимался или что-то в этом роде. Иногда ему было трудно расслабиться настолько, чтобы заснуть, особенно без секса.

— Знаешь, ты тоже можешь мне кое-что рассказать, — сказал Рис.

— Раз уж я превратила тебя во внемлющую аудиторию с помощью вина?

Теперь на его лице появилась настоящая улыбка, разбивающая сердца.

— Ты ведь так и сделала, не так ли?

— Вообще-то я хотела спросить тебя о Луке.

Его улыбка исчезла.

— Да?

— Я не прошу тебя предавать его доверие. Просто… — Исандра наклонила бокал, и золотистое вино заиграло в свете прикроватной лампы. — Я волнуюсь, — призналась она. — Наверное, я зря спрашиваю… а ты? Ты беспокоишься о нём?

Рис проводил много времени с Лукой, и у него