Читать книгу - "Среди гроз и теней - Анна Бруша"

Ему больше не нужно держать меня, я извивалась на простынях, теснее прижимаясь к его руке.

Я все-таки закрыла глаза, чувствуя, как разгорается глубинный огонь, готовый рассыпаться под веками ослепляющими всполохами.

– Ты моя, Мальта. Признай.

Задыхаясь, я выдохнула требуемые слова, и выгнулась от острого, сводящего с ума наслаждения. С удовольствием мешались стыд, негодование на себя и тролля. Слезы, от ощущения собственной беспомощности, катились по щекам.

Тогда Йотун убрал руку.

Лучше бы он меня ударил.

Он освободил меня, растирая запястья, даже опустил подол, закрывая колени.

Но не оставил меня одну. Я принадлежу ему, моя постель принадлежит ему.

Голова кружилась, взгляд туманился.

– И какое наказание меня ждет? – спросила я, когда смогла успокоиться.

– Отложим на утро, – лениво сказал Йотун.

Я быстро вытерла слезы, стараясь, чтобы он не заметил.

Глава 26

На следующее утро, перед тем, как уйти во дворец, Йотун объявил свое решение: Никаких писем! Никому. И вдобавок к этому запретил участвовать в параде наложниц.

А после явилась сияющая Аян, неся расходные книги и корзину с бельем.

– Хозяин велел проверить книги, а потом заняться этим: заштопать, где прохудилось, обработать край, подшить.

Она с тихим торжеством наблюдала, как «хозяйка дома» усаживается за работу. Похоже, Йотун всерьез озаботился тем, чтобы я была занята так, чтобы у меня не оставалось времени на «проделки».

С книгами я покончила достаточно быстро.

Шитье, странным образом, всколыхнуло счастливые воспоминания… о маме, которая сидела у окна и чинила одежду. Она и нас с Кристой научила.

Гитте взялась мне помогать. Ее ловкие пальцы так и порхали с иглой.

Я сидела, погруженная в свои мысли, и довольно бестолково шила. От недостатка практики стежки выходили неровными, тогда я распускала работу и начинала сначала.

– Ай, тайрис, стоит ли грустить, разве не ясно, он ни в чем тебя не винит, – сказала ведьма успокаивающе.

Мы с Гитте обменялись улыбками сообщниц. Запрет на участие в параде наложниц не слишком меня обеспокоил, а вот невозможность писать письма я ощущала покалыванием в кончиках пальцев и волной немой ярости. О прошедшей ночи я старалась вообще не думать.

Ведьма не могла знать о причудливом водовороте моих мыслей, поэтому продолжила.

– Это что? Разве наказание? – она покачала головой, словно осуждала такую недостойную тролля мягкость. – Если бы он считал тебя виновной, по твоей спине вечером гуляла бы плетка.

Она говорила спокойно, со знанием дела. Игла так и сновала туда-сюда. Она могла бы шить наряды благородным тролльим дамам. Я уже видела достаточно, чтобы судить о таких вещах.

Ее слова заставили меня задуматься, я не знала, хранит ли Йотун в доме плетку или хлыст, хотя, вне всякого сомнения, он умел с ними обращаться.

– Будь с ним ласкова, – продолжила ведьма. Игла на мгновение застыла, сверкнув в пальцах, и Гитте со вздохом добавила: – Ему непросто.

– Ему непросто? – на месте взвилась я.

– Да, – серьезно подтвердила Гитте. – Он проявляет к тебе нежность, граничащую с позором. Ты его дорогая слабость. Его сердечная жена.

– Это не так. У него нет слабостей, и в наличии сердца я очень сомневаюсь. Не говоря уже о том, что…

Гитте рассмеялась.

– Как говорят в тех местах, где я родилась: есть два вида брака. Первый, когда покупается девственность, а второй – по любви.

Не найдя достойного ответа, я презрительно фыркнула.

– Камни говорят, ты его удача, тайрис.

Я кивнула ведьме, не желая спорить, и позволила себе отпустить мысли.

* * *

В городке было много каменных домов, а деревянные выглядели крепкими и ухоженными. Городок был богатым и благополучным. До недавнего времени. Слишком уж бросались в глаза признаки большой беды: сломанная мебель, перегораживающая улицы, разбитые окна, вывернутые «с мясом» двери.

Горели высокие костры, черное мешалось с алым. Жителей видно не было.

Единственное оживленное место оказалось на главной площади. Дом Магии, недавно отстроенный, был закопчен боевыми заклинаниями, оттуда раздавались пьяные крики и смех.

Мадс сидел в окружении весьма разношерстной компании оборванцев самого бандитского вида. Среди них я с удивлением узнала чернокнижника Калеба.

Но, естественно, все мое внимание было приковано к Мадсу. Он изменился с тех пор, когда я видела его в последний раз.

Волосы отросли и лежали небрежно, но ему очень шло. Лицо стало жестче, приобрело хищное выражение, взгляд стал холодным, оценивающим, а на скуле красовался тонкий едва заживший порез.

Его одежда больше подошла бы аристократу: бархатная куртка глубокого зеленого цвета, ворот рубахи украшен тонким кружевом, а на пальцах поблескивали золотые кольца с драгоценными камнями. Из-за голенища сапога торчала рукоятка ножа.

Я старалась запомнить каждую черточку. В сердце глубоко застряла заноза, которую вновь растревожил далекий образ.

– Ну, что… – сказал Мадс. – Неплохое местечко.

Его отряд ответил одобрительными выкриками и смехом.

– Удача – шлюха! Но любит смелых.

– Задержимся здесь ненадолго, – продолжил Мадс. – А может, и надолго. Будем тут править!

– Собирать налоги с жирных горожан! – выкрикнул один из бандитов.

– Возьмем честных жен и девиц под защиту!

Это предложение было вновь встречено бурным весельем.

В зал, словно злой и шумный ураган, ворвался мальчик-подросток.

– Идут! Крупные караси. На одном из них золотая цепь!

– А вот и посольство.

Мадс вышел на улицу и ждал, когда к нему подойдет процессия, состоящая из хмурых богато одетых мужчин. Отцы города явились на переговоры с разбойником. А Мадс стоял в окружении своих людей, и вся его фигура являла собой воплощение надменной властности.

Мальчик не обманул: на седовласом высоком мужчине красовалась массивная цепь – символ городского главы.

– Приветствуем вас от имени нашего славного города Гиарна, – обратился он, поглаживая цепь, словно в надежде удержать власть в своих руках.

– И вам доброго дня, – оскалившись, сказал Мадс. – Только город Гиарн теперь наш.

Глава дождался, когда стихнут разнузданные крики.

– Мое имя Пар Скорсса. Как я понимаю, вы – главарь этих… людей.

– Мы не какая-то банда, – Мадс нахмурился и извлек из внутреннего кармана бархатной куртки сложенный вчетверо лист бумаги. – Действуем от имени ее величества, единственной истинной королевы Миравингии. Данное свидетельство подтверждает право применять силу против сторонников мятежного мага Бальтазара Тоссы для возмещения урона, нанесенного его вражеской армией.

В подтверждении своих слов он развернул документ и помахал королевской печатью.

– Конечно, – костяшки пальцев, стискивающих цепь, побелели. – Могу я пригласить вас в свой дом, господин…

– Мадс. Меня зовут Мадс.

– Господин Мадс. Для дальнейших переговоров.

– Что ж… можно и поговорить, – легко согласился он.

Мадс