Читать книгу - "Среди гроз и теней - Анна Бруша"

рука легла мне на плечо и чуть сжала. – Хорошо. Тогда я скажу. Мне не нравится твоя своенравность, Мальта. Думаешь, что правила не для тебя, и ты можешь вести себя, как вздумается? Но что еще хуже, ты решила, я позволю плести интриги за моей спиной!

Его пальцы с силой сдавили мое плечо.

– Нет.

– Нет?

– Когда плетут интриги, делают это тайно! – почти закричала я. – Все, что я сделала – это написала несколько писем.

– И одно из них Тени короля? – шипящим шепотом спросил Йотун.

– Оно тоже не было большим секретом! – сказала я. – Я писала его открыто.

Глаза Йотуна на мгновение расширились, но он быстро взял себя в руки.

– И о чем же ты писала ему? – холодно спросил он.

– Я просила его помочь Тиссе.

– А он?..

– Не помог, – коротко ответила я.

На меня снизошло странное спокойствие. Больше всего я опасалась, что Йотун потребует узнать, где находится беглянка, но, кажется, его совершенно не интересовала судьба Тиссы.

Тролль молчал, обдумывая услышанное. Его гнев улетучился.

– Это так глупо, что мне кажется, я упускаю некий смысл. Для чего было рисковать? Ты же не могла не догадываться, что Тень короля не станет вмешиваться в частное дело весьма уважаемого мага? Ради какой-то нойё.

– Ради справедливости.

– Мальта, речь идет не о равновесии, не о справедливости, а о реальности.

– Я была в отчаянии. Не думаю, что ты сможешь понять, – со вздохом сказала я.

– Ты уж постарайся. В твоих интересах удовлетворить мое любопытство.

Йотун ждал. И я решилась.

– Никого не интересовала ее судьба.

Тролль с шумом выдохнул, точно сдувал пыль. Да для него, наверное, так оно и было: судьба-пылинка.

– Все забыли о ней, как будто Тиссы вообще никогда не существовало. Атали говорила, что она умерла. Но мертвые, Йотун, не испытывают боли. Для них уготован вечный покой. Маг же мучил ее снова, и снова, и снова. И никто не решался сказать ей хоть одно слово… Каждый день и каждая ночь Тиссы были до отупения однообразны и до ужаса непредсказуемы: где еще появится шрам, сорвется ли ее голос. Никто не заслуживает такого. Я писала ей, чтобы она не сошла с ума.

– Похоже, весьма успешно. Она сбежала. Вот уж не думал, что стихи кого-то настолько воодушевляют.

Йотун мягко притянул меня к себе. Его рука лежала на моей талии. Он наклонился, и я почувствовала запах вина.

– И что прикажешь с тобой делать?

Он не спрашивал моего мнения, просто рассуждал вслух, взвешивал на внутренних весах тяжесть проступка для вынесения приговора.

– Нельзя оставить твои проделки безнаказанными.

Я хотела отстраниться, но Йотун не дал этого сделать, напрягая руку.

– Я же говорила, что ты не поймешь…

– О, нет… Это ты не понимаешь своего положения, – сказал он, – и то, что теперь ты должна вести себя, как тролльчанка: следовать нашим законам, как писаным, так и неписаным.

«Но я не тролльчанка. И не стану ею. Никогда».

– Упрямица, – сказал Йотун, словно прочитав мои мысли во взгляде.

– Вовсе нет.

– Даже сейчас ты перечишь, – с усмешкой заметил он. – Всегда готова к мятежу. Знаешь, как его подавляют?

– Я не сделала ничего плохого!

Йотун покачал головой.

– Ты просто пожалела нойё, – подсказал он.

– Да.

Меня так удивило, что он понял и действительно услышал меня. Но радость была преждевременной.

– Советник короля, Мальта, не может позволить себе такую роскошь, как безрассудное милосердие. Как и беседы о том, что его яло эманта вела себя неосмотрительно.

В его голосе звякнул металл, а взгляд темных глаз потяжелел.

– Ты забыла, кому принадлежишь?

– Нет. Я помню.

– Скажи! – приказал он. – Скажи вслух, Мальта!

Его рука лежала у меня на шее, не сдавливала, просто была там, как напоминание о той силе, которой он обладал.

– Тебе, Йотун, – медленно произнесла я, и голос предательски дрогнул.

– Не так.

Наши взгляды скрестились. Я смотрела ему в глаза и молчала.

Что ему нужно?

– Так, как будто веришь в это, – пояснил он.

С отстраненностью, свойственной видению, я понимала, что мне бы сейчас просить прощения и пытаться как-то смягчить тролля. Постараться сказать то, что он хочет услышать. Но я не чувствовала за собой никакой вины и не испытывала раскаяния в содеянном. Более того, если бы все повторилось, я бы поступила точно так же.

– Не хочешь говорить, – он усмехнулся. – Как упрямо сжаты эти губы.

Подушечкой большого пальца он обвел контур.

На его губах проскользнула очень знакомая улыбка, и, главное, он принялся развязывать пояс на моем платье.

Ну, нет. Он рассуждает о наказании и думает, что мы проведем ночь, как ни в чем не бывало. Я запротестовала, словно подтверждая его предположение о моей строптивости.

В два счета мои руки оказались связаны над головой моим же поясом и надежно закреплены у спинки кровати. Йотун устроился рядом на боку. Бедром он прижимал ногу, чтобы я не дергалась.

Подол моего платья пополз вверх. Гладкая ткань неумолимо скользила по коже, вызывая дрожь.

– Смотри на меня, Мальта. Не закрывай глаза, – приказал он, когда я попробовала отвернуться.

Я дернулась, но пояс неприятно сдавил запястья. Это была весьма прямолинейная демонстрация, что я нахожусь в полной его власти.

– Скажи, что принадлежишь мне, Мальта.

– Я… – слова застряли в горле.

Тролль же совершенно не торопился. Он достал мешочек, который когда-то мне дала Атали, и вытряхнул его содержимое себе на ладонь и тут же сжал в кулаке. Так быстро, что я не успела рассмотреть.

Синий взгляд – бездна. Не спрятаться, не убежать, не вырваться. И, по несчастью, я даже не могла убежать в видение.

В уголках глаз вскипели злые слезы.

Его пальцы двинулись вверх, лаская внутреннюю поверхность бедра.

– Как ты сказала: «пробелы в образовании». Действительно, твоя подготовка наложницы никуда не годится.

Его чувственные прикосновения совершенно не вязались с безжалостными словами.

– Ты не считаешь, что должна слушаться. Придется научить тебя.

Он сказал это так, как будто ему предстояла тяжелая работа. Но азартное выражение на его лице…

Лицемерие. Ночь лицемерия.

Я должна была признать вину, которой не было. Он делал вид, как тяжело покровителю с такой наложницей.

Его рука ласкала и гладила, лишь изредка задевая чувствительную точку, вызывающую запретное удовольствие. Я прикусила губу.

Мне хотелось, чтобы он продолжал. И в тоже же время я молила о том, чтобы все прекратилось.

Но все эти мысли улетучились, когда что-то гладкое, согретое теплом руки Йотуна, скользнуло внутрь меня.

Я с шумом выдохнула и вскрикнула.

– О… теперь твои губы разомкнулись.

Сердце забилось часто, я боролась