Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

подушку. Простыня сползает вниз, к самым бедрам, оставляя мою спину и ягодицы абсолютно голыми. Делаю это намеренно. Провоцирую. И мне нравится это новое, пьянящее чувство свободы. Нравится смелость, которую он во мне разбудил.

— Блять, Майя… - выдыхает сквозь зубы Слава, и его голос становится на октаву ниже.

Бросает мокрый букет на кровать рядом со мной. Цветы пахнут дождем, травой и летом. Одним резким движением стягивает с себя мокрые джинсы, отбрасывая их в сторону. Стоит передо мной, абсолютно голый, и я не могу оторвать от него взгляда. Его тело - идеальное. Сильное, мускулистое, мощное, покрытое хитросплетениями татуировок и шрамов. Слава замечает мой взгляд, и на его губах появляется порочная дразнящая усмешка.

Я сглатываю, когда начинает медленно, нарочито медленно, водить рукой по члену. Твердому, напряженному, уже влажному на кончике. Он не просто себя касается, он показывает, как сильно меня хочет.

— Нравится, Би? - шепчет. - Мало потрахал вчера?

Я киваю, облизывая пересохшие губы. Рука рефлекторно тянется к нему, но Слава перехватывает ее в воздухе.

— Придется исправлять, - прищелкивает языком.

И в следующую секунду - наваливается на кровать, нависая надо мной. Тяжелый, хотя часть веса держит на предплечьях, и мне нравится эта тяжесть. Нравится чувствовать его вес, силу и раскаленную похотью кожу. Слава без пауз раздвигает мои ноги своим коленом, устраивается между. Подушку из-под моей груди тянет к животу, так, что мои бедра приподнимаются, а задница оказывается выставленной вверх, как приглашение.

— Вот так, - мягко рычит мне на ухо, и его рука скользит по моей спине, по пояснице, сжимает одну ягодицу, потом другую. Длинные пальцы ощущаются нежными и грубыми одновременно. Он не просто сжимает, он мнет мою плоть, исследует, как будто пытается запомнить каждый изгиб. - Реально как у дурного на тебя стоит, Би…

Я чувствую, как в меня упирается головка члена. Влажная, горячая. Он не торопится. Дразнит, кружа по моим складкам, заставляя извиваться под ним и умолять стонами, которые с каждой секундой становятся все громче. Его пальцы скользят между ягодицами - вверх-вниз, абсолютно без стыда, без необходимости спрашивать, даже когда задевать тугой маленький вход, от прикосновения к которому я моментально краснею и роняю голову в подушку.

— Пожалуйста, Слав… - выстанывает какая-то совершенно поехавшая часть меня, пока я толкаю попу ему навстречу, недвусмысленно выпрашивая.

— Что, пожалуйста, моя хорошая девочка? - Он вообще никуда не торопится - целует меня в шею, в плечо. Щетина остро, но приятно царапает кожу. Ладонь фиксирует мои ягодицы в приподнятом положении, не давая мне снова упасть на подушку. Второй рукой ныряет между ног - длинные пальцы находят клитор, потирают, иногда ныряют внутрь, собирают влагу и растирают ее между ягодиц.

Я прикусываю подушку, чтобы не закричать: «Трахни меня, просто… боже… просто трахни!» Никогда не была настолько голодной до секса. Всегда относилась к нему просто как к приятному процессу, после которого хорошо и расслабленно. Примерно как к теплой ванной после очень напряженного дня. Но секс со Славой - это то, что мне необходимо просто потому что… необходимо. И лучше не думать, что я буду делать сегодня вечером, когда он привезет меня домой, и ночью в моей уютной кровати его не будет.

— Я тебя сейчас загрызу, Дубровский, - зыркаю на него через плечо, когда терпение рвется окончательно.

И бодаю его - насколько получается - бедрами.

Слава смеется и… звонко, от души, отвешивает мне шлепок.

Пищу, не готовая к таким играм, но через секунду тепло растекается по ягодице, превращая мое и без того окончательно оторванное желание с ним трахаться - в жизненную необходимость.

Он наваливается сверху, ладони находят мои запястья, фиксируют плотно прижатыми к матрасу.

И я чувствую, как член уверенно растягивает складки, влажные и адски чувствительные после вчерашнего секса. Мягко, но глубоко, одним плавным, уверенным движением. Стону, утыкаясь лицом в подушку, которая пахнет им. Он заполняет меня полностью, и я чувствую, как внутренности сжимаются вокруг него, принимая и обволакивая.

Слава начинает двигаться. Медленно, тягуче, почти лениво. Это не вчерашний яростный, животный секс. Это - другое. Это - наслаждение. Он не просто трахает меня, он - изучает. Каждый толчок - выверенный, глубокий, как будто находит внутри меня какие-то новые, потаенные точки удовольствия. Член заполняет полностью, гладкий, горячий, и от нашего плотного контакта я чувствую буквально каждую вену под бархатной тонкой кожей.

— Охуенная, Би, - шепот и горячее дыхание Славы обжигают мне ухо. - Кайфуешь, ммм?

— Да… - Принимаю еще один толчок с каким-то животным стоном. - Еще… Еще, пожалуйста…

— Мало…? - Усмехается, пока его рука скользит по моей спине, зарывается в волосы, слегка оттягивая их, заставляя меня прогнуться еще сильнее. - Так сжимаешь - просто пиздец…

Он ускоряется, движения становятся более резкими, более глубокими.

Я подхватываю ритм, двигаюсь ему навстречу, мои стоны становятся громче, бесстыднее.

Бедра с силой вбиваются в мои. Влажные, бесконечно пошлые шлепки наших тел смешиваются с шумом дождя за окном.

Я чувствую, как волна подбирается к самому краю. Тело дрожит как под напряжением. Мышцы внутри начинают судорожно сжиматься.

— Кончай для меня, Би, - приказывает, опуская мою голову до упора вниз, так, что мне приходится выгнуть спину почти под прямым углом. Член влетает уже на запредельной скорости. Накачивает похотью. - Давай, покажи мне…

И я, как будто ждала именно этих слов, кончаю.

С криком, который тонет в подушке. Накрывает волной такого острого, всепоглощающего удовольствия, что я на несколько секунд теряю связь с реальностью и просто лихорадочно вибрирую, пока Слава продолжает двигаться внутри, подхватывая волны моего оргазма, усиливая их, доводя меня до того, что уже мой рот начинает выкрикивать что-то грязное, животное: «Блядь… да да…, да, Дубровский…!»

Он загоняет член до самого основания, пробивает только что налетевший оргазм с новой силой, сладкими спазмами куда-то в живот, а потом - частыми волнами по телу.

Движения члена становятся тяжелыми, короткими, беспорядочными.

Слава выходит из меня в последний момент, и я чувствую, как его горячее, густое семя ложится на бедра, на поясницу.

Он падает рядом, тяжело дыша, и притягивает меня к себе. Я лежу, уткнувшись носом в его грудь, слушая, как бешено колотится сердце.

— А ты, оказывается, и так умеешь, - наконец, нарушаю тишину. Голос у меня снова сонный, тягучий, как мед.

— Как «так»? - Дубровский целует меня в макушку. Нежно поглаживает