Читать книгу - "Имя Кати - Павел Николаевич Губарев"

раз я вижу, чтобы эта машина не знала, что сказать.

Робот улыбнулся. Катя замерла. Ей было жутко интересно, с какой интонацией робот будет разговаривать с Лёвой. Робот молча протянул парню нож — ручкой вперёд. Лёва хмыкнул и отвернулся. Катя посмотрела на робота — тот не менял позы и выражения лица. Она перевела взгляд на Лёву — его не оказалось рядом: он был у раковины. Ополоснув руки, Лёва принял нож у робота и стал резать сыр.

В 7:30 зазвенел будильник на планшете Ани. Катя знала, что брат выделяет себе не больше пяти минут на то, чтобы вылезти из постели. В этот раз она, впрочем, дала бы самому железному человеку хотя бы ещё пару минут на то, чтобы прийти в себя в чужом месте, испугаться и собраться с духом выйти в мир, чтобы начать собирать жизнь по кусочкам в новое целое. Но Ани остался верен привычкам (и это хорошо, подумала Катя. Что у нас осталось, кроме имён, плюшевого мишки и привычек?), и ровно через пять минут…

В 7:35 Ани спустился со второго этажа, миновал холл и вошёл на кухню, приглаживая волосы одной рукой и потирая щетину другой.

— Доброе утро, — сказала Катя, — завтрак ещё не готов.

— Доброе утро, — сказал робот, — как вам спалось?

— Доброе утро, — сказал Лёва.

Ани кивнул всем собравшимся на кухне.

— А вы… — сказал он Лёве.

— Лёва, это Ани. Ани, познакомься: это Лёва — мой парень, — сказала Катя.

Лёвин нож на секунду замер. Лёва чуть склонил голову и продолжил резать сыр.

— А-а-а… парень, — сказал Ани. — Он тоже только что узнал о своём новом статусе, да?

— Он не возражает, как видишь.

— Не возражаю, — флегматично сказал Лёва.

— Почему нет? Мы оба взрослые, оба свободные.

Лёва опрокинул бутылку с молоком. Все посмотрели на Лёву. Лёва слегка покраснел, взял тряпку и стал вытирать стол. Робот замер секунд на десять, внимательно изучая Лёву, потом моргнул, будто дочитал страницу, и красивым движением танцора выдернул белую ленту бумажного полотенца из рулона.

— Но… вы могли бы как-то сперва обсудить это между собой… — сказал Ани Кате.

— Ай, мы современные, открытые обществу молодые люди. У нас что, XIX век? Может, он сперва должен был познакомиться с тобой, попросить моей руки или навести справки о твоём состоянии?

— Навести справки… стоп, как он сюда попал?

— Меня привезли обманом, — ответил Лёва.

— Кто?! Ах да. Никогда не спрашивай, кого обманывает робот. Он обманывает тебя.

Робот улыбнулся, подкинул яблоко и ловко поймал его в воздухе.

— Знаешь, Лёва, когда мы с Катей были маленькими, у нашей бабушки в Твери жил кот…

— Нет! — сказала Катя. — Сперва кофе.

Женись, несмотря ни на что

— Посмотрите вот на то окно, — сказал робот.

Он указал на верхний этаж старого-престарого дома. Катя приставила ладонь ко лбу, чтобы утреннее солнце не било ей в глаза, и задрала голову. Её берет так и остался где-то на месте перестрелки, и Кате было неуютно от холодного ветра.

— Которое? — спросила она.

Робот размахнулся, что-то просвистело. Раздался звон, и с верхнего этажа брызнули осколки.

— Вот это, — сказал робот.

— Ай! — пискнула Катя. — Вы чего?

— Толку от древних мудростей, если не воплощать их в жизнь, — сказал робот.

— Бежим! — сказала Катя.

— Не надо, — спокойно ответил робот, — дойдём спокойно. Никто на нас не подумает. Камер здесь нет.

Катя вцепилась в пиджак робота, озираясь. Он слегка приобнял девушку, и они пошли вниз по старой московской улице. Над домами вставало солнце — невысоко, будто оно не было уверено, стоило ли ему появляться вообще поздней осенью в этом городе.

— Что значит «воплощать в жизнь»? Вы о чём? — спросила Катя.

Пятнадцать минут назад они закончили завтрак. Робот промокнул рот салфеткой, хотя, конечно, ничего не ел, и сказал, что сходит купить молока.

— Разве у нас нет более важных дел? — спросил Ани.

— Важные дела должны делаться в спокойной обстановке, — ответил робот. — Я планировал жарить оладьи. Традиционная домашняя еда всех успокоит и позволит мне не переизобретать меню. Важно следовать планам, даже самым, казалось бы, незначительным.

Ани кивнул.

— Как хорошо иметь робота, — сказал Лёва. — У меня был в детстве, но он только болтал. Даже кофе не варил. Когда разбогатею — заведу такого.

Лёва показал взглядом на Посланника. Тот скромно поклонился, как джазовый музыкант, только что отыгравший удачную версию «Take Five». За завтраком хвалили кофе, а он подливал напиток в чашки, попутно заваривая ещё порцию и разглагольствуя о том, как важно правильно подготовить воду для заваривания и как правильно высчитать соотношение зёрен и воды: на двести пятьдесят граммов воды должно приходиться пятнадцать граммов зёрен. Вода не должна быть жёсткой, вода не должна кипеть. Зёрна для заваривания в воронке нужно молоть не в муку, но и не грубо. И главное — равномерно. Если смолоть неравномерно, то кофе будет слишком горьким и слишком кислым одновременно. А самое главное — зёрна должны быть обжарены не более двух недель назад. Пить дешёвый кофе из лежалых зёрен — всё равно что есть чёрствый хлеб, зажаренный до такой степени, чтобы не чувствовать прогорклости.

И действительно, у Кати на языке оставалась не горечь, а приятный кофейный вкус, который менялся и менялся, прежде чем заглохнуть.

— Хорошо, что у вас есть планы разбогатеть, — сказал робот Лёве. — Не мечты, не ожидания, не цели, а именно планы.

— Далеко супермаркет? — спросила Катя.

— Семь минут в одну сторону моим шагом. Вашим — девять минут.

— Я схожу с вами. Мне надо кое-что. И нет, я никому не доверю это покупать.

Ани нахмурился.

— А мальчики приберут на столе, — сказала Катя.

— Не надо. Я приду и сделаю всё сам, — сказал робот.

— Обязательно заведу такого, — сказал Лёва.

— Я бы два раза подумал насчёт такого, — сказал Ани.

— Заводи, несмотря ни на что, — сказал Посланник. — Если попадётся хороший робот — будешь исключением, а если плохой — станешь философом.

— Это же какая-то древняя мудрость, — сказал Ани. — И