Читать книгу - "Фонарики желаний - Глория Чао"

заливаются краской – получается, он случайно услышал (а может, подслушал?) мой разговор с бабушкой Шуэ. А через секунду я начинаю злиться. Как он может быть таким чертовски упрямым?

Он настолько «удачно» выбрал время для своих слов, что они прозвучали почти как предупреждение от вселенной: «Даже не пытайся получить то, чего хочешь, потому что это невозможно».

25. Пожар в мусорном контейнере

Кай

Вся эта неделя – словно пожар в мусорном контейнере. Причём и в прямом, и в переносном[38] смысле: Цзяо несколько дней назад поджёг контейнер. Как – я, блин, даже не представляю. Только знаю, что тушить его пришлось мне. Примерно на середине процесса подошёл мистер Хуан и вместо того чтобы помочь, начал на меня орать. К счастью, Лия́ в тот день в магазине не было, и она этого не видела.

Цзяо с отцом приходят каждый день и не уходят до вечера, и сейчас я уж точно уверен, что их миссия – вывести меня из себя. Они наверняка поспорили, кто справится лучше. И пока оба выигрывают.

Сегодня я пришёл на полчаса раньше – отчасти потому, что надеялся немного поработать в тишине, отчасти потому, что мне нужно больше времени, чтобы не отставать от графика, – а Цзяо с отцом уже тут как тут. Когда я уходил из дома, там было тихо, но я отчего-то думал, что они ушли есть свой любимый мужской завтрак из «мяса, мяса, мяса» – это, если что, реальная цитата.

Сегодня Цзяо мусорный контейнер не поджигал, но успел поссориться со мной буквально из-за всего – от витрины и кассового аппарата до грёбаного запаха в кафе, который, по его словам, можно улучшить, если побрызгать в зале экстрактом какой-то травы, вызывающей, если верить Толстяку Лу, чувство голода.

– Мне-то уж точно есть хочется, когда я её нюхаю, – сказал Толстяк Лу, и этого оказалось достаточно, чтобы Цзяо купил сразу годовые запасы. И неважно, что мне этот запах напоминает потные ноги.

Днём, когда наконец-то заканчивается всё, что можно «улучшить», Цзяо с отцом возвращаются к столам. Они переставляют их так и этак, а потом Цзяо загоняет один из них в стену и пробивает огромную дыру, которую, конечно же, со всех точек видно невооружённым глазом.

Я беру телефон и нахожу номер мистера Ду, разнорабочего, который занимается буквально всем: от гипсокартона до укладки асфальта. Но тут подбегает отец и выхватывает телефон у меня из рук.

– Пустая трата денег, – укоризненно говорит он.

– Можно прикрыть это игровым автоматом, – говорит Цзяо так быстро, что я задумываюсь, не специально ли он пробил эту дырку.

Отец качает головой.

– Я смотрел. Они слишком дорогие.

Цзяо собирается предложить широкоэкранный телевизор. Я настолько в этом уверен, что готов поставить на это деньги – и, к сожалению, отец будет этим только гордиться. Но ещё до того, как Цзяо успевает открыть рот, отец кряхтит – этот звук означает «пойдём», – и они уходят. Мне всё равно, куда они идут – я просто наслаждаюсь временным облегчением.

Когда они возвращаются, я понимаю, что должен был сразу почуять неладное. Из пакетов торчат шлифовальные машинки и шпатели.

Нет. Только не это. Не снова.

– Ты же не умеешь шпаклевать, Ба, – пытаюсь напомнить я.

Но отец и слушать ничего не желает.

– Ты говорил, что я и в сантехнике ничего не понимаю, но кто тогда починил унитаз?

Ага, унитаз, который теперь каждый раз, когда спускают воду, орёт так, словно умирает долгой мучительной смертью.

Вмешивается Цзяо.

– Ага, благодаря папе унитаз теперь не переполняется водой, и мы каждый месяц экономим.

В нём так мало воды, что мне каждый день приходится тратить целый брусок пемзы, чтобы отчистить его, но… чёрт с ним.

Моего отца не пугает никакая работа, но вот мастерства ему точно недостаёт, да и работает он чаще всего спустя рукава. Нередко получается так, что к тому времени, когда он всё-таки заканчивает, оказывается, что дешевле было заплатить кому-нибудь с прямыми руками.

И вот наглядный пример. Я понимаю, что всё тщетно, но не могу не сказать:

– А это не дороже, чем вызвать мистера Ду?

Я показываю на инструменты, которые они только что притащили.

– Заткнись, Сын-Какашка, ты ничего не знаешь, – говорит Цзяо.

Отец просто игнорирует меня.

– Так, Цзяо, давай.

Мой брат открывает Ютуб и находит видео «Как шпаклевать».

Моим глазам уже больно.

Я ухожу обратно на кухню и начинаю готовить. Потому что это, как-никак, пекарня, пусть даже в данный момент она на себя не похожа. Цзяо с отцом так сильно мне мешают, что я отстал от графика – такого не было уже несколько лет.

Через час, когда я замешиваю тесто для бисквитных пирожных, звенит звонок. Я торопливо мою руки и выбегаю за прилавок – быстрее, чем когда-либо раньше, потому что недавно узнал, что Цзяо прав: он действительно не умеет приветствовать клиентов, но не потому, что его занимают только «большие идеи». Просто он ведёт себя как придурок и не помнит имён наших покупателей, хотя половину из них знает с самого детства.

Выйдя в торговый зал, я поражаюсь. Слишком много всего происходит одновременно.

Во-первых, я в ужасе от отвратительной работы Цзяо и отца. Да, дыры больше нет, но шпаклёвки они наложили столько, что из стены теперь торчит бугор размером с кошку, спрятавшуюся под ковёр. Это даже хуже, чем дыра: увидев дыру, посетители хотя бы поймут, что произошёл какой-то несчастный случай, но вот эта гигантская хрень торчит как бельмо на глазу и выглядит так, словно мы пытались спрятать труп.

Бугор настолько ужасающий, что на мгновение занимает всё моё внимание, но потом боковым зрением я вижу ещё кое-что. В дверях стоит курьер. Но я сегодня ничего не ждал. Отец расписывается за стопку коробок среднего размера, словно точно знает, что в них. Цзяо уже начал распаковку, разрезав скотч острыми бороздками ключа.

Мир замедляет ход, когда он открывает коробку и суёт в неё руку. Это может быть что угодно – видеоигры, пивной кран, фритюрница, чтобы готовить луковые кольца и картошку фри, – но на деле всё оказывается гораздо хуже, чем я мог предположить. Потому что я ни за что бы не подумал, что мой брат и отец сделают такое – хотя хорошего я от них уже и не жду.

Это фонарики желаний.

Я не могу поверить своим глазам.

– А для чего они? – как шагуа, спрашиваю я, хотя ответ может быть только один.