Читать книгу - "Абитуриентка. Студентка - Роман Абдуллов"

Дилан ковыряется в еде, и сказала тихо, но непреклонно: — Не забывай, пожалуйста, что у тебя есть ещё младшие брат и сестра. Мы не можем заботиться только о тебе.

Дилан буркнул, что сам позаботится о себе, и вышел на улицу. Падал снег. В тишине он аппетитно хрустел под ногами, разгоняя тишину позднего вечера. Фонари, как обычно, горели через один.

Нет, ну зачем мать так сказала? Будто он не понимает! Он ведь для того и рвал жилы, для того и стремился в маги, чтобы помочь семье выбраться из нищеты. Это раньше они жили хоть и не богато, но не голодали. А теперь, когда с юга все прибывают и прибывают вынужденные переселенцы, с работой туго. Те за медяки готовы трудиться, лишь бы на кусок лепешки хватило. Вот и отец с утра до ночи горбатится на складах, у матери руки не заживают от стирки чужого белья, и брат с сестрой работают почти наравне с ними, а денег всё нет.

Ноги принесли к знакомому переулку. Здесь Дилан встречался с друзьями, но сегодня видеть никого не хотелось. И чего он раньше представлял, как будет рассказывать о поступлении? Воображал, как Экчус будет приплясывать от любопытства и сыпать вопросами, а он небрежно так цедить слова и поглядывать снисходительно… Като это бы не понравилось. Да ему бы и самому не понравилось, задери нос кто другой.

— Хей, Дилан! — окликнул вдруг знакомый голос.

Дилан ругнулся. Шайсе! Надо было сразу уходить, а он растрепыхался, как изнеженная девица.

Он с неохотой подошёл к друзьям. Как-то они воспримут новость, что он станет магом? Им-то уже за двадцать, дар не откроется.

— Вернулся? — спросил Экчус и как обычно, не дожидаясь ответа, затарахтел: — Невеселый ты какой-то. Не поступил, наверное. Ничего, будешь с нами деньгу зашибать. Ха-ха! Нам в неделю аж по три серебрушки платят.

Дилан скривился. С таким заработком ему полжизни придётся отдавать те несчастные тридцать золотых, занятых на курсы. И еще полжизни — набежавшие проценты.

— Что, правда, не поступил? — спросил Като.

— Да почему же? Поступил…

— Ого! Повезло, значит.

В голосе Экчуса промелькнула зависть, и Дилан с досадой подумал, что друзей он, скорее всего, потеряет. Разве что Като не отвернется.

— И куда ты теперь?

— Пока не знаю. Вообще-то в среднюю лигу прошёл…

Экчус присвистнул, а Като улыбнулся и вскинул кулак:

— Давай, покажи там, что и мы не хуже!

— Кто «мы»-то? — фыркнул Экчус. — Или ты, Като, глухой? Не расслышал, что он в «дубы» подался? От Альтийского «отстойника» дерьмом несёт, да, Дилан?

Дилан не ответил. Экчус все верно говорил: со стихией воды и низким происхождением из Альтийской академии прямая дорога в гильдию, обслуживающую городские каналы. Небось попади Дилан туда, так Экчус только порадовался бы. Как же, одаренный друг, маг, а ишачит не меньше их!

— О, ты же теперь избранный, — все не унимался Экчус. — Мы теперь тебе кланяться должны. — С язвительной улыбкой он резко согнулся в пояснице и толкнул Като в бок: — Ну, кланяйся же, кланяйся!

Дилан кивнул Като:

— Конечно, мы не хуже. Ладно, бывайте. До учёбы ещё месяц — на складах поработаю, так что свидимся.

Подпинывая свежевыпавший снег, он побрел дальше.

— Эй, — крикнул в спину Экчус, — ты хоть рассказал бы, как там чего было.

— Потом, — отмахнулся Дилан.

Потом, когда он примет решение и наконец-то порадуется по полной. Как Вэлэри! Та как осознала, что поступила, так с идиотской улыбкой всю дорогу и шла. И в портал до Альтии вместе с Диланом шагнула без раздумий. «Отстойник» так «отстойник» — и никаких тебе мук выбора. Я, говорит, и там выучусь. Лишь бы библиотека была.

А все-таки странная эта Вэлэри. Как можно набрать двадцать кристаллов с двадцатью единицами? На курсах всегда говорили, что чем больше сила, тем длиннее щуп можно сделать. Тогда как она дотянулась до плетения, которое утяжеляло камень, ведь до него и с полусотней-то единиц едва достанешь, а по-другому зверя не убрать. Разве что отдать конечность на растерзание и хватать кристалл… Не, это уж совсем извращение. Да и ран у нее не было.

А еще некоторые кристаллы загорались только, если в плетение сорок единиц послать. Уж на такое Вэлэри точно не способна! Тогда что? Она видит в темноте? Или на ощупь искала? Вообще-то, в правилах испытания не оговорено, что нельзя использовать возможности своего тела… Хотя, какие там возможности у этой мелкой…

Шайсе! Хоть иди да спрашивай!

Сдвинув шапку на лоб, Дилан задумчиво почесал затылок. Собственные возможности тоже беспокоили. Это мать все о деньгах говорит, но есть и другая проблема: в средней лиге он будет среди слабаков. Ему ведь на самом деле повезло. В этом Экчус тоже прав. С пятью десятками единиц не то что в «дубы» прорваться, а даже поступить трудно. И такого выскочку из плебеев будут гнобить. Грёбаные патриции! Нет, он их не боится и даже приучит себя сдерживаться, но дальше второго курса не пройдет — на дуэлях задолбят. И тогда прощай мечта!

Нет, надо ставить достижимые цели.

Дилан вернулся домой заполночь, но мать ещё не спала — при свете свечи штопала отцову одежду. Со вздохом разогнувшись, она потерла слезящиеся глаза, молча посмотрела, как Дилан сунул в рот кусок лепешки, и вернулась к шитью. Мать всегда ложилась позже всех, а вставала первая…

Глядя на ее худое, изможденное лицо и воспаленные руки, Дилан вдруг понял: если он не отучится на мага, мать долго не протянет.

— Мам, — он подсел рядом и взял ее ладонь. — Больше не надо занимать, я в Альтийскую академию пойду. Все хорошо будет…

Глава 18

Сорняк

Маркус подставил голову под струю воды. Блаженная прохлада слегка утихомирила пульсирующую в затылке боль и приглушила тяжелые толчки крови в висках. Отфыркиваясь, он поплескал водой в лицо и на шею, оперся о раковину и взглянул на себя в зеркало. Веки чуть припухли, да сосуды в глазах полопались, а в остальном все как обычно — твердая линия скул, маска невозмутимости и холодный взгляд. Никто и не догадается, что чувствует он себя абсолютно больным и разбитым.

Почти две недели в угаре, в забытьи. Лишь бы притупить отчаяние и смятение от непоправимости произошедшего. Смерть отца. Лучшего друга и наставника.