Читать книгу - "Абитуриентка. Студентка - Роман Абдуллов"

летела слюна. Если она поймает толстовку прямо здесь, то хитрость не сработает. Лера отступила на пару шагов. Торопливо свернула одежду в комок и бросила его над головой гиены.

Зверь купился. Сильное тело взвилось в воздух, противовес ринулся вниз, а цепь торжествующе затарахтела, утягивая своего брыкающегося, рычащего пленника…

Лера едва успела. Спрыгивая с возвышения, спиной ощутила движение и горячее зловонное дыхание. Громыхнула натянутая цепь, зверь рявкнул. Заорав и взмахнув руками, Лера упала, но тут же вскочила и сиганула прочь, в темноту. Лишь через несколько секунд до нее дошло, что в одном кулаке у нее кристалл, а другой кулак сжимает пустоту. Она выронила фонарик!

Лера обернулась. Яркий луч света рассекал мрак… на возвышении. А рядом дьявольской тенью вздымался зверь. Вот он наклонил башку, в свете фонарика влажно блеснули розовые десна… Клыки сомкнулись. Раздался хруст. Свет пропал и воцарилась кромешная тьма.

Лера попятилась. Дыхание с присвистом вырывалось из груди, пот струился по спине, а в ладонь впивались твердые грани кристалла.

Девятнадцатый… Одного не хватило!

Гиена захохотала.

Лера развернулась и, скользя пальцами по стене, побежала к развилке. В мыслях царил хаос. Как в полной темноте подойти к зверю, отвлечь его и забрать кристалл?

Шаги её все замедлялись и замедлялись, и наконец Лера остановилась. Глянула на браслет. Тонкая ниточка серебра мелькнула напоследок и погасла. Вот и всё… Не успела…

Ноги налились тяжестью, в голове воцарилась пустота, и сгорбившись, как столетняя старуха, Лера побрела к невидимой в темноте развилке.

Глава 17

Ставь достижимые цели

Вечером, когда родители Дилана пришли с работы и узнали о результатах испытания, дом вместо радостного оживления наполнился тревогой и руганью.

— Ты, мать, не права! Сын удачу поймал, зачем же его обратно-то?

— Удачу-то он поймал. Но сам подумай, если он пойдет в «дубы», то соответствовать же придется. А мы еще с долгом за его курсы не расплатились. Опять к Берду-ростовщику идти? Так и в долговую яму попадем. А светило всех греет — Дилан и здесь отучится.

Дилан ел кашу, молча слушая перепалку родителей. Ругались они редко, и он никак не предполагал, что причиной ссоры станет его поступление. Во второй раз мелькнула мысль, что лучше бы он набрал двадцать кристаллов и попал в низшую лигу. Да, стал бы «репейником», зато и голову не пришлось бы ломать, решая, куда идти, — однозначно в Альтийскую академию. Остался бы в родном городе, помогал бы родителям, и самое главное, не потребовались бы лишние траты. В этом Дилан был согласен с матерью.

Но он-то набрал двадцать три!

С замирающим сердцем он высыпает из мешочка кристаллы на артефакт определения. Кристаллы загораются. Не так ярко, как загорались там, в темноте лабиринта после активации плетения, но все же видно мягкое золотистое сияние.

— Один, два, три… — считает маг огня. Специальной лопаткой с длинной ручкой он сдвигает кристаллы в сторону, а секретарь и второй маг комиссии, «водник», внимательно следят за его движениями. Дилан тоже следит. Не дыша и не шевелясь.

— Двадцать три, — «огневик» сдвигает последний кристалл и поднимает на Дилана чуть удивленный взгляд: — Вы хорошо постарались.

Волна счастья ударяет в голову, и Дилан расплывается в улыбке. Чувствует, что выглядит как ребенок, которому торговка на рынке неожиданно отдала целый лоток сладостей, но даже не пытается скрыть радость.

— Запись от пятнадцатого февраля одна тысяча восемьсот десятого года, — монотонно говорит секретарь, одновременно скрипя пером по бумаге. — Лэр Дилан Руф. Двадцать три кристалла, лабиринт номер пять… Следующая — лиа Вэлэри Дартс.

Дилан отходит от стола к уже записанным одаренным из их шестерки. Трое корчат надменные рожи, а четвертый, набравший двадцать один кристалл, — выглядит удрученно. Ну да, для него, патриция, мало удовольствия попасть в низшую лигу — лигу Репейника. Учиться в одном из «отстойников» — так себе перспектива для будущего мага.

А Вэлэри, похоже, и этого не набрала — к комиссии идёт с убитым видом. Еще и прихрамывает. И в одной тунике… А вроде была у нее еще какая-то одежка… Что ж, никто и не думал, что она сможет поступить. И все-таки жалко её. Была так сосредоточена и напугана, значит, понимала, что шансов нет, но все равно шла. Он ведь чувствовал себя почти так же, пока не увидел её. Но рядом с такой… мелочью свои пятьдесят единиц показались уже далеко не пустяковыми, и он воспрянул духом.

Вэлэри высыпает свои кристаллы. Те загораются зеленым. А кстати, не так уж и мало.

Вместе с магом Дилан считает:

— Один, два, три… девятнадцать.

Он переводит на Вэлэри изумленный взгляд. Целых девятнадцать⁈ И правда, есть над чем убиваться — всего же одного не хватило! Но как она смогла?

Льдышка-секретарь в удивлении задирает брови, «огневик» заново пересчитывает кристаллы, а «водник» отчего-то довольно потирает руки. С надменной троицы слетела вся напыщенность, и они, как по башке стукнутые, ошарашенно пялятся на мелкую.

Сама мелкая тоже очумело трясет головой и раскрывает рот. Сглатывает и наконец хрипло выдавливает:

— Сколько?

«Огневик» недовольно хмурится и, досчитав, буркает:

— Девятнадцать. Надо же…

А Вэлэри вдруг поднимает руку и разжимает кулак.

На гладкую поверхность определителя падает ещё один кристалл. Двадцатый!

Пока они с Вэлэри шли до города, оба молчали. Лишь один раз Вэлэри воскликнула:

— Обсчиталась! С ума сойти!

Дилан же размышлял, куда идти учиться. С двадцатью тремя кристаллами перед ним открывалась средняя лига Дубов. До испытания он гнал даже робкие мечты о ней, но теперь… Теперь растерялся. А дома мать подогрела сомнения.

— Одежду надо достойную — это раз, — загибала она пальцы перед упрямо щурившимся отцом. — На переходы домой и обратно — два, подарки старшекурсникам — три…

Отец бухнул кулаком по столу:

— Ты это прекращай! — он схватил мать за руку и выпрямил один палец. — В академии форму выдадут — раз! Домой нечего шастать, пускай учится — два! — он разогнул второй палец. — А эти грёбаные патриции без подарков обойдутся! Всё, три!

Раздраженно отодвинув тарелку с недоеденной кашей, отец встал. Тяжелой ладонью сдавил Дилану плечо.

— Сын сам решит, что ему важнее. Не мешай!

— Не мешай, — проворчала мать, когда за отцом захлопнулась дверь в спальню. — Кроме формы ведь много чего надо. И без подарков жизни не дадут… — Она помолчала, следя, как