Читать книгу - "В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд"

Дойл смотрит на меня с отвращением.

— О, ты думаешь, это смешно, да? Позаботься о Несси и Хильде сегодня вечером, — говорит он себе под нос. — Гости будут здесь утром, как и новый менеджер отеля. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.

— Я поговорю с аллигаторами, — говорю я, уходя.

Он вздыхает, и я ухмыляюсь. Действительно, аллигаторы.

Глава 20

ОБРИ



Я верчу розу в руке, борясь со своими эмоциями. Это похоже на первое увлечение, на то, когда ты витаешь в облаках, и возможности безграничны, потому что человек, который тебе нравится, на самом деле любит тебя в ответ и… Я до смерти напугана.

Я смотрю в окно, не замечая великолепного вида, сидя в одном из кроваво-красных антикварных кресел в коридоре рядом с моей комнатой. Кто бы ни выбрал эту цветовую гамму, он действительно пошел ва-банк с бордовыми стенами, золотыми бра и мебелью из темного дерева. Здесь действительно как в готическом сказочном замке, таком же сказочном, как и его владелец.

Я:

Спасибо за розу. Она прекрасна.

Как такой ворчун может быть настолько милым?

Влад не мог знать, но эта простая роза на самом деле много значит для меня.

Я думала, Чед навсегда загубил для меня цветы этими бесконечными сценами. Даже после первой, когда я поняла, что это все притворство, я все еще находила это очаровательным. Потом это быстро превратилось в раздражающую ситуацию, когда он опаздывал, а затем впихивал мне в руки букет за несколько секунд до фото. Придурок.

В конце концов, я не могла возражать против того, чтобы сделать больше, потому что он не ошибался. Подобные фотографии действительно собирали много просмотров.

Мой телефон жужжит, и я смотрю вниз, чтобы увидеть сообщение от Бернадетт.

Берни:

Тебе придется удержать меня от уничтожения этого человека. Я хочу протянуть руку и надавать по его сучьей заднице. Скажи мне, что ты видела это до того, как я его убью, покалечу, уничтожу! <эмодзи взрыва>

Я:

Кого?

Точки бегут по экрану, кажется, целую вечность, и я рычу от разочарования. Дурацкий медленный интернет.

Берни:

Чеда! Это совсем не хорошо, подруга. Напиши,52 когда сможешь. <эмодзи сердца>

Я смотрю на снимок экрана, который она мне прислала, и не могу удержаться от ухмылки, пока не осознаю, что именно на это смотрит весь мир. Черт.

На мне бикини с блестками, сиськи почти напоказ, я стою вверх ногами на бочонке с двумя парнями, держащими меня за лодыжки. Не самый лучший момент, но что не перестает меня умилять, так это Бернадетт подо мной, с высунутым изо рта языком в одном из углов фотографии и волнением в глазах. Мое единственное оправдание в том, что мы выпили по три бокала, когда я согласилась на стойку с бочонком. Это было классное воспоминание, которое вспоминаешь с улыбкой, но Чед просто испортил его.

На скриншоте запечатлены два комментария.

Один говорит: «Боже, Чед, ты #холост? Выбери меня», а другой отвечает: «Всегда знала, что она шлюха #тыдостоинлучшего».

Тьфу, из всех мелких подлянок он выбирает это?

Мы с Берни редко куда-нибудь выходим, и он хватает ту единственную фотографию, которая выглядит неуместно. Это было сделано сразу после того, как Чед впервые попал в тюрьму, и я помню, как мне просто хотелось выпить и хорошо провести время — хоть раз почувствовать себя нормальной, когда жизнь шла наперекосяк.

Я смотрю на фотографию, и волны гнева захлестывают меня. Гнев из-за того, что он сделал это, из-за того, что он довел меня до этого. Годы, когда я заботилась о нем, несмотря на запои, вечеринки, оплаченные мной счета, назначаемые мной встречи, все, и он хотел показать это миру?

— Почему он такой засранец?

Он трижды сидел в тюрьме за пьяное поведение и дважды за вождение в нетрезвом виде. Не может быть, чтобы у меня не было какого-нибудь компромата, которое поставит его на место.

Я нажимаю на свои фотографии, проносясь мимо недавних, где мы с Владом, не желая видеть его лицо прямо перед тем, как мне придется найти какую-нибудь отвратительную фотографию Чеда. Я убью его через социальные сети и заставлю заползти в какую-нибудь пещеру, а потом обосру его пещеру!

Мои брови хмурятся, когда я вспоминаю, что ни разу не сфотографировала его в нелицеприятном виде, и я всегда требовала, чтобы все, кто это делал, удалили фото. На самом деле, я вежливо попросила каждого человека, моего смущения было достаточно, чтобы они сжалились, что они всегда и делали. Но это значит, что за долю секунды месть накрылась хуем.

Живот сводит от печали и тошноты, я откидываюсь на подушки кресла, бросая телефон рядом с собой.

Достаточно одного вирусного фото, и все, над чем я работала, исчезнет. Зачем ему это делать? Но я знаю. Его никогда не волновало, какую рекламу мы получим, главное, чтобы она была.

Я говорила с ним об этом в прошлом. По сути, это мой единственный страх, который ожил, и он это знает. Вот почему. Он знает, что идея социальных сетей была для меня всего-лишь отправной точкой.

Но это… это может положить всему конец.

После колледжа социальные сети действительно заработали, и я подумала, почему бы и нет? Чего я не ожидала, так это того, как быстро моя страница разовьется, и что она будет еще быстрее расти после того, как Чед решит мне помочь. Не то чтобы быть влиятельным человеком в социальных сетях не имело некоторых преимуществ, но ситуация может измениться очень быстро.

У меня есть приличный запас средств, который я накопила с помощью небольших инвестиций, но небольшого свадебного фонда, который я сейчас использую, не хватит навсегда.

Все будет хорошо. Даже если мне придется совсем уйти из социальных сетей, я найду другой способ путешествовать по миру. Я вполне могу работать и путешествовать, просто не одновременно.

Я:

Спасибо, что предупредила.

Вставая, я расправляю плечи и встряхиваюсь, пытаясь избавиться от беспокойства по поводу всего этого. Глубокий вдох. До моих ушей доносится знакомый скребущий звук — огромные парадные двери всегда громко открываются. Вероятно, гости, о которых говорил Дойл.

Я направляюсь к парадной лестнице, выходящей в фойе, но хмурюсь, как только выглядываю из-за перил. Влада держит под руку красивая блондинка, которая смотрит на него так, словно он изобрел дефицит калорий. Тошнота подкатывает к горлу, когда я замечаю в ее руке розу того же цвета, что и та,