Читать книгу - "Вкус Парижа - Виктория Браунли"

Я стояла перед зеркалом, рассматривала девушку, которую видела перед собой, и вспомнила, как собиралась на тот роковой ужин с Полом. Сейчас я чувствовала себя очень далеко от той версии, брошенной бойфрендом Эллы, и меня это утешало; так что и такое откровенное платье казалось уместным. Гастон окликнул меня из-за шторки и заглянул ко мне. Я нерешительно повернулась к нему.

– Не слишком ли коротко? А вырез не глубоковат? И… – Я виновато провела ладонью по моему сырному животику.

Гастон одобрительно присвистнул и пошел к кассе со своей кредитной карточкой. Это был самый быстрый шопинг в моей жизни.

Мы спешили по улице, я в новом платье, легком и открытом. Между тем в Париже была осень, листья меняли цвет, облетали с ветвей. Некоторые деревья уже выглядели нагими, и я сочувствовала им, так как и сама ощущала себя слишком обнаженной.

Внезапно я заметила, как старик, сидевший с бокалом красного вина возле кафе, уставился на мою грудь. Я посмотрела вниз и ахнула. Из-за холодного ветра и отсутствия на мне лифчика мои соски торчали словно головные фары темной ночью. Я кое-как заслонила грудь руками. К счастью, Гастон не замечал мой дискомфорт.

– Ты выглядишь классно, – сделал комплимент он. – Все смотрят только на тебя.

«Неудивительно, – подумала я. – Ведь я полуголая».

Он слегка шлепнул меня по попе и спросил, нравится ли мне платье.

– Очень, – кивнула я и слегка чмокнула его в щеку.

А сама уже мечтала, как приду домой и надену худи и спортивные штаны.

* * *

Войдя в «бистро», я ожидала увидеть деревянные столы, тарелки с едой и, пожалуй, поэта где-то в углу, поедающего сэндвичи и что-то записывающего в блокнот «Молескин». Но, к своему удивлению, увидела низко висящие светильники, открытую, прекрасно оборудованную кухню и барные стулья, стоящие в ряд возле полностью наполненного бутылками коктейль-бара.

Внезапно я поняла, почему Гастон выбрал такое платье. Хоть я и казалась себе голой, когда шла сюда, теперь была рада такой легкой ночной сорочке. Все встало на свои места.

– Это бистро? – нахмурилась я.

– Oh non, Элла… Это заведение только называется «Ле Бистро». Сейчас это очень трендовое место.

Когда нам показали наш столик, я оглядела зал и увидела, что «Ле Бистро» посещают серьезные, хорошо одетые люди. Большинство ходили по залу, беседовали друг с другом, пили шампанское. «Что тут происходит?» – спросила я себя.

Несмотря на сравнительно небольшую площадь ресторана, столики стояли довольно далеко друг от друга, создавая впечатление некой эксклюзивности. Для Парижа это было необычно. Как правило, пространство всюду использовалось по максимуму, занимался каждый квадратный сантиметр, посетители сидели чуть ли не вплотную. А в «Ле Бистро», очевидно, владельцев не заботило заполнение зала.

Гастона узнала официантка и немедленно подошла к нему, деликатно поцеловав в обе щеки.

– Я не знал, что ты работаешь здесь, – обрадовался ей Гастон.

– Сейчас это самое классное место, чтобы тебя заметили, – ответила она, подмигивая. – Тут обедает куча агентов и охотников за талантами.

Гастон перевел ее слова мне. Я поглядела по сторонам и увидела, что все официантки были исключительно красивые, с нежной, как у младенца, кожей; большинство из них, казалось, только что окончили школу. Они гордо ходили по залу в облегающей униформе с глубоким вырезом на груди.

Гастон познакомил меня с Камиллой, и она, хоть и была в балетках от Шанель, возвышалась надо мной, а ее ноги, казалось, были длиной до моего плеча. По моему телу пронесся ураган зависти.

– Привет, Камилла, – поздоровалась я по-английски, слегка преувеличив мой акцент и пытаясь сделать так, чтобы он звучал бесстрастно, по заграничному и круто, но получилось по-псевдобритански и несолидно.

– Хелло, я рада познакомиться с любыми друзьями Гастона, – ответила она с безупречным, шикарным английским акцентом. – Сейчас я принесу вам меню. – Она грациозно уплыла прочь, оставив за собой шлейф загадочности.

Не успел Гастон сказать мне, откуда он знал Камиллу, она вернулась с двумя бокалами шампанского и самым маленьким меню, какое я когда-либо видела, – всего три слова, аккуратно вытисненные на бумаге, и спросила, нужно ли нам что-то объяснить. Я уже хотела сказать ей, что ничего не понимаю в этом меню, но Гастон что-то ответил по-французски. Она кивнула и ушла.

– Я все заказал, ничего? – уточнил он. И опять я не была уверена, вопрос это или утверждение.

– Конечно. Ведь ты профи, – протянула я с улыбкой.

Захмелев после бокала шампанского, я дотронулась под столом до ноги Гастона.

– Не здесь, Элла, – резко оборвал меня он. – Нас могут увидеть.

– Прости, – потупилась я, откидываясь на спинку стула.

Последовало слегка неловкое молчание.

* * *

Пока Гастон рассказывал мне истории о самых плохих ресторанах, обзор которых он делал, начали прибывать блюда с искусной подачей. Несмотря на мои лучшие намерения сосредоточиться на них, я не могла остановиться и думала только о нем голом.

Через несколько секунд Камилла появилась возле Гастона и осведомилась, нравится ли нам ужин. Я сказала ей с набитым ртом, что все восхитительно, и хотя Гастон тоже заверил ее, что он очень доволен блюдами и сервисом, она задержалась и спросила, как у него сейчас дела с работой. Он ответил очень быстро, слишком быстро, чтобы я могла понять. Но потом я наконец что-то поняла.

– Как твои показы? – спросил Гастон. Я невольно закатила глаза, размышляя. Конечно же, она модель. Я могла бы сразу догадаться, увидев ее ноги.

– C’est magnifique[45], – ответила она, а потом добавила что-то, как я поняла, означавшее, что она подписала договор с каким-то агентством. «Хм-м, – подумала я, поправляя бретельку платья, – может, поэтому Гастон не хотел, чтобы я дотронулась до его ноги?»

Ужин продолжили несколько дополнительных блюд, присланных из кухни просто ради удовольствия Гастона. Велюте из тыквы с пенкой из козьего сыра и фундука, морской ангел под сливочно-лимонным соусом и утиная грудка в красном вине и с дикой спаржей. Восхитительно сбалансированные порции оставляли чувство насыщения, но, слава богу, не набивали живот так, чтобы лопнули швы на моем платье.

За десертом из свежей малины, меренги и вспышек взрывной карамели я начала понимать восхищение Гастона этим типом французской кухни. Все было вкусно, классно и уж точно более утонченно, чем горячие бутерброды «крок-месьё», которые я чаще всего ела после приезда в Париж.

Впрочем, я невольно заметила, что, кроме козьего сыра, украсившего вкус тыквы, в ресторане не было никаких сырных позиций, особенно моих любимых крупных кусочков на доске… Что же тогда здесь едят перед десертом?

* * *

После ужина Гастон проводил меня домой.

– Может, поднимешься? – предложила