Читать книгу - "Развод. Горькая правда - Кира Туманова"

ты всё это устроила?! Нельзя играть людьми, ты понимаешь?

Вздрагиваю, как проснувшись от спячки. Глеб при мне никогда не повышал голос. Он даже с сотрудниками своими корректен и вежлив. Тогда вот, один раз сорвался, на мой день рождения, когда Сашка узнал о смерти матери.

Боже, как он изменился! Я точно знаю теперь, что после аварии он другой.

Я чувствовала это и раньше на каком-то глубинном клеточном уровне, и не могла объяснить себе, что меня стало в нём настораживать. А сейчас я смотрю на злобно сощуренные глаза, гневно раздутые ноздри и понимаю всё.

В Глебе всегда была полудетская игривость, несерьезность, которая подсознательно казалась мне немного наигранной. Шуточки, ласковые словечки — всё это было мило. Но он, будто прятал за этим всем свою боль, недовольство, истинные желания и мысли. Скрыл беспомощность перед своим прошлым под толстым слоем декоративной золотой штукатурки. Нарисовал образ хорошего мужа и сына, и свято ему следовал.

Только сейчас позолота с него слезла. И я четко вижу, как он повзрослел.

— Прости… — Глеб коротко кидает мне одно только слово. Лезет в карман брюк, достаёт телефон.

— Глеб, что ты делаешь? — Нина бросается к нему.

— Вызову машину, такси, я не знаю… Хватит с меня! — Рычит на неё. — Не мешай!

— Мне некуда тебя везти, я же говорила…

— Плевать! Переночую на вокзале, в офис поеду, не важно. Не хочу это обсуждать при Вике, — скролит страницы в телефоне. — И так столько проблем ей доставил.

— Викуся, — свекровь снова обращается ко мне. — Я все улажу, пожалуйста, нужно немного времени. Я потеряла и дом, и квартиру. Недобросовестная сделка… Всё решится, но нужно время. Пожалуйста, — складывает руки в молитвенном жесте.

— Это не обсуждается, я уезжаю. Мне нечего здесь делать. — Глеб, видимо, находит нужный номер телефона, подносит трубку к уху.

— Папа! — раздается Сашкин голосок с балкона. Хриплый с просоня, но очень счастливый. — Ура, мой папа приехал!

Мы все дружно поднимаем головы вверх. На пятом этаже стоит худенькая фигурка, в синей пижамке с медвежонком на груди.

— Без тапочек явно вышел, — ворчит Нина. Грозит Сашке пальцем. — Зайди в квартиру, оденься!

Но по двору несется новый вопль.

— Как же я соскучился!

45. Давай, ты сам!

— Поднимайся сейчас же в квартиру, — шиплю на Глеба.

— Я не должен…

— Я сейчас сама сломаю тебе то, что не успела поломать любовница…

— Он не отпустит меня. Ты знаешь это, — опустив голову, бурчит под нос так тихо, что я еле слышу его слова. — Если я поднимусь ненадолго, он решит, что… Чёрт! — Поднимает голову, смотрит мне в глаза. — Так нельзя, Вика. Я большой мальчик, справлюсь один!

— Там сейчас другой мальчик тебя ждёт, и ты рвёшь ему сердце своими капризами. — Хватаюсь за ручки кресла и решительно разворачиваю его в сторону подъезда.

— Придумай что-нибудь. Скажи, что я не болел ветрянкой и могу заразиться…

После этих слов, меня будто отпускает эмоциональная заморозка, накрывшая на несколько минут. Даже маленькая ложь, которую предлагает Глеб выводит меня из себя.

Не выдержав, останавливаюсь. Опускаю ножной тормоз, и обхожу коляску так, чтобы видеть лицо Глеба.

— Знаешь что… Не я это устроила! — выразительно тыкаю ему пальцем в грудь. — Я сама не намерена объяснять больному ребенку, отчего его папуля вдруг решил укатить в закат, даже не попрощавшись.

Снова берусь за ручки и ощутимо встряхиваю кресло.

Да, ничего не стоит придумать оправдание для маленького ребёнка. Не сомневаюсь, что смогла бы объяснить Сашке, почему его отец не сможет быть с ним сейчас. Сочинила бы подходящий повод.

Но мне легче найти Нине и Глебу жилье, перевезти, самой собрать этот долбанный тренажёр… Всё, что угодно! Только не врать и не выкручиваться, как представители этой семейки.

— Сам скажешь, почему ты не можешь оставаться с нами, — ловко объезжаю раскиданные около подъезда металлические детали тренажера. — Хватит с меня! Пусть твоя ложь будет только твоей ложью.

Даже не придерживаю коляску, чтобы аккуратно переехать небольшой порожек. Жаль, что у него потеряна чувствительность, отбил бы себе зад.

Поджидая лифт, нервно сдуваю волосы с лица.

— Сашка не задаёт вопросов, но ему нужно знать, почему его папе нужно жить отдельно. Надеюсь, ты не будешь спорить, что ребёнку лучше остаться со мной…

— Но… — пытается повернуться ко мне.

— Скоро я получу бумаги о разводе, — сиплю ему в затылок. — И твой сын должен узнать кто его папа есть на самом деле. Не от меня!

Грубо тряхнув коляску, вкатываю её в лифт.

— Викуся, — по подъезду эхом разносятся торопливые шаги свекрови.

Очень хочется верить, что лифт закроется раньше. Не готова я ехать в замкнутом пространстве сразу с двумя представителями этой семейки. Но Нина успевает засунуть руку между створок, они неохотно расходятся в стороны.

— Викуся, что делать с тренажером? — запыхавшись спрашивает у меня.

— Мне откуда знать, — нервно кликаю кнопкой этажа. — Охраняйте его всю ночь, собирайте, занимайтесь сами… Мне плевать.

Нина растерянно убирает руку и двери закрываются.

Устало приваливаюсь к стенке и закрываю глаза.

Почему всё так несправедливо? Только у меня всё стало налаживаться, и опять в моей жизни появляются Орловы!

Я вся пронизана тихим раздражением. Опять чужие судьбы зависят от меня!

Уже устала думать о других, я хочу подумать о себе, отвечать только за свои желания, своё будущее и то, как именно я хочу жить.

Сразу после аварии я помогала Глебу, во многом, по привычке. Я не умела делать больше ничего, кроме того, как заботиться о нём.

Хотела, чтобы он встал на ноги для того, зацепиться за него и вынырнуть на поверхность. Боялась реальности и трудностей.

Это же так удобно и просто — думать, что кто-то другой может изменить твою жизнь к лучшему. Возлагать надежды на других людей… Ведь в случае чего, в неудаче будут тоже виноваты они!

Я стала честна сама с собой. Никто и ничего мне не может гарантировать, только я несу ответственность за свою жизнь.

Спасая Глеба, я удивительным образом спасла и себя. Выплыла на поверхность! Одна, беременная, с чужим ребёнком на руках. Из нежного тепличного цветочка превратилась в сильную женщину, способную позаботиться о себе и о других.

Я знаю, что теперь в моих силах уничтожить и Глеба, и Нину. Но я пока не знаю, воспользуюсь ли я этим правом.

Главное, пусть поговорит с Сашкой сам. Эту ответственность я на себя брать не хочу!

46. Я же должен рассказать

Глеб

— Папа, ты уйдешь?

Сашка