Читать книгу - "Развод. Горькая правда - Кира Туманова"

трубку. — Но, если что, заранее простите…

После разговора с Сокольским, чувствую себя вдвойне предательницей. Не знаю, как помочь Сашке, еще и начальство подвожу. Хотя, чего Павел от меня ждёт — я же не официант, не повар…

Быстро привожу себя в порядок, и несусь в аптеку. Положившись на авторитетное мнение аптекарши, набираю кучу лекарств. И только поднимаясь в лифте понимаю, что я не взяла с собой собаку — она заперта в комнате.

Нервно постукиваю кроссовкой по полу кабины. Хоть бы Хагги ничего не сгрыз от расстройства, лужу-то я вытру…

Створки лифта разъезжаются в стороны, и я, размахивая пакетом, на автомате бегу к квартире.

И замираю в шоке!

Перед моей дверью, робко мнётся свекровь. Рядом стоит гламурный розовый чемодан, сияющий хромированными деталями.

Только Нина выглядит совсем не так шикарно, как её багаж.

41. Впервые в жизни

Только Нина выглядит совсем не под стать своему багажу. С трудом узнаю её.

Без привычной пестрой чалмы, экстравагантного яркого пальто Нина выглядит обычной. Как сотни и тысячи других женщин преклонного возраста. Сухонькая, маленькая, опрятная пенсионерка, но никак не глава модного дома.

Как быстро она успела потерять свой лоск. Что же с ней случилось? Хотя, какая мне разница…

Приподнявшись на носочки, Нина тянется к звонку и тут же отдёргивает руку, будто касается раскалённого металла.

— Нина Михайловна, вы здесь?

— Викуся! — вздрогнув от неожиданности, свекровь оборачивается ко мне. — Девочка моя, как я рада тебя видеть! — Широко раскрыв объятия, шагает навстречу. — Стою здесь под дверями, звонить боюсь. Думаю — разбужу или нет. А тут ты как раз…

Застываю в шоке. Забота о ближних и такт — не самые сильные стороны моей свекрови.

Расшиперив руки с пакетами, как буратино, равнодушно позволяю себя обнять и невесомо чмокнуть в щёки. И тут же чувствую неудобство и стыд. Нина какая-то жалкая, несчастная и так рада меня видеть, а я веду себя, как гордая принцесса. Шурша пакетами, неловко свожу руки на талии свекрови.

— Как же я соскучилась… Ой, и животик уже видно. Бабуля приехала в гости навестить, — Расцепив объятия, Нина склоняется над пуговицами моего плаща. — Кто здесь у нас живёт?

Отшатываюсь от её привычного липкого сюсюканья. Мимолетное сострадание, которое возникло к новой Нине тут же улетучивается без следа. Выглядит свекровь по-другому, но суть осталась прежняя.

— Нина, давайте в квартире поговорим.

Звеня ключами быстро открываю дверь, и свекровь охотно семенит в прихожую со своим чемоданом.

— Что стряслось у вас? Что-то серьезное? — Снимаю с шеи шарфик, быстро вешаю плащ. — Извините, на поговорить у меня времени нет сейчас, тороплюсь.

Не дожидаясь Нины, надеваю тапочки и шлёпаю на кухню. Шурша пакетом выставляю рядком на столе разноцветные коробки и пузырьки.

Нина Михайловна молча мнётся неподалёку. Я бросаю на неё хмурый взгляд исподлобья и начинаю изучение инструкции на обороте ближайшей коробки. Не хочет говорить — её дело. Уговаривать я не стану.

— Викуся, ты прости, что я, как снег на голову. — смущённо начинает свекровь. — Но, когда звоню, ты не берешь трубку.

— Угу, — сосредоточенно читаю дозировку жаропонижающего.

— У меня возникли небольшие проблемы, можно у тебя пожить? Недолго, пару недель. Я всё улажу, но нужно немного времени…

— А, знаете, что… Пожалуй, я даже рада, что вы здесь! — с хрустом отвинчиваю пузырек и достаю из коробки мерный стаканчик. — Удачно всё сложилось. Выручите меня… Как раз на пару недель.

— Ой, Викуся! — радостно лепечет Нина. — Я же для тебя, всё что хочешь! Помогу, может быть уборку надо сделать?

— Уборку? Да, обязательно! Пять, шесть, семь… — наливаю сироп в стаканчик так бережно, будто это живая вода. — А ещё мне нужно с Сашкой кого-то оставить, он заболел.

— А, так это само-собой. Посижу конечно. Мы с ним сказочки почитаем, мелкую моторику поразрабатываем…

Я скептично хмыкаю и несусь в спальню. Нина топает за мной, как привязанная.

— Алекс, вот держи, — протягиваю ему стаканчик. — Я на работу сейчас, с тобой бабушка посидит. — Тревожась, трогаю ему лоб — пылает, как и прежде. — Если что-то нужно, звони, хорошо? Думаю, что я быстро.

— За мной присмотрит Хагги, всё хорошо, — слабо шепчет. Сердце сжимается от жалости к малышу. Видно, что ему плохо, но за меня переживает.

— Точно, Хагги! — хлопаю себя по лбу и тороплюсь открыть двери комнаты. Щенок вылетает оттуда со скоростью кометы и с восторгом описывает круги вокруг Нины. Свекровь брезгливо поджимает губы, но молчит. — Кстати, Нина Михайловна, у меня для вас еще одно важное поручение. Погуляйте с собакой.

— Но…

— Ничего, сначала погуляете, потом разложите чемодан — гостевая комната на время ваша. Чемодан только уберите на антресоль, Хагги ручку погрызёт.

— У меня аллергия…

— Не переживайте, это не страшно, — равнодушно машу рукой, — Хагги все равно — гуляют с ним с аллергией или без неё. Кстати, вот ещё что, возьмите… — роюсь в карманах и достаю мятый одноразовый пакет. — На прогулке пригодится.

— Что это? — Нина двумя пальцами с потрескавшимся маникюром берет пакетик и внимательно его разглядывает.

— Ну… — я широко улыбаюсь и подмигиваю Сашке, который прислушивается к разговору. — Это же собака. Убирать за ней нужно! На газоне продукты жизнедеятельности не оставляйте.

Пакетик медленно и красиво оседает на пол, падая из рук потрясённой Нины Михайловны. Но мне некогда ждать, когда она придёт в чувство.

Посылаю Сашке воздушный поцелуй и бегу на работу.

Господи, первый раз в жизни от Нины может быть какой-то толк!

42. Битва, которую я выиграла

Всю администрацию ресторана я застаю толпящимися у дверей, выходящих в зал. Дружно выглядывают через голову друг друга, пытаясь рассмотреть через тонированное стекло, что там происходит.

Стою в стороне, немного смущаясь своей неуместности.

— Павел Леонидович! — наконец, решаюсь окликнуть начальство.

— О, Виктория! — высокая фигура Сокольского отделяется от остальных. — Всё-таки нашли с кем оставить ребёнка?

— Да, решила проблему, — улыбаюсь. — Но до сих пор не понимаю, зачем я здесь…

— Вика, так спокойнее. Вдруг у него будут претензии к составу, тех карту захочет глянуть. Хрен его знает, что ему понадобится. — шёпотом добавляет, — Наумов въедливый, как старая тёща…

— Тс… Он сделал заказ, — раздаётся испуганный шёпот. Забыв про меня, Сокольский бросается к дверям.

Толпа дружно расступается, пропуская маленькую взъерошенную официантку, похожую на воробушка.

— Сонечка, что он выбрал? Давай скорее!

Шеф-повар Михаил Ильич выхватывает у неё из рук листочек заказа.

— Салат нисуаз, буйабес, бланкет из телятины и бриош с грецкими орехами, — бормочет себе под нос. — Паша, это фигня, справимся. — обращается к Сокольскому, —