Читать книгу - "Осторожно: маг-и-я! На свадьбе нужен некромант - Надежда Николаевна Мамаева"

плыла в каком-то черном мареве, где не было ни верха, ни низа, ни жара, ни холода, ни мыслей, ни эмоций. Казалось, еще немного — и я сама растворюсь в этой пустоте, став частью вечности. Вот только отчего-то в этой бесконечности было так больно? Посмертие же должно было избавить от страданий. А тут — будто пытка. Словно бок мой жгут каленым железом.

Стоп! Откуда здесь, за гранью, у меня может быть этот самый бок?! Или вообще хоть что-то, кроме бесплотного духа?

Да и не припомню я, чтобы призванные из-за грани призраки жаловались на ломоту в коленях или простреленную навылет грудь, дескать, в ней теперь сквозит. Грудь. Или у меня не только в жизни все было через ж… жреческие ритуалы, но и в смерти тоже?

Чем больше я думала, тем эти самые болезненные ощущения были явственнее и сильнее. Так что в какой-то момент я не выдержала и закричала. Как мне показалось, заорала изо всей мочи, а услышала лишь тихий жалобный стон. А за ним — знакомый удивленный голос:

— Неужто очнулась? Живучая. Повезло мне с новой избранницей…

Почему именно Секретариусу посчастливилось со мной, я понять не могла, как и того, отчего чувствую тело, но не могу им пошевелить. Даже поднять веки казалось немыслимым. Но с седьмой попытки я справилась и чуть-чуть приоткрыла глаза, чтобы увидеть незнакомую комнату в алых лучах то ли рассвета, то ли заката. В углу оной и притаился сундук.

«Какое-то очень реалистичное безумие, — пронеслось в мозгу, — наверное, это предсмертная агония. Только почему в ней своей избранницей меня называет не Диего, а сундук! Что за бред! Причем неправильный! Я хочу другой! Чтобы хоть в предсмертном безумии попрощаться с тем, кого успела полюбить».

Но, увы, деревянный не желал исчезать, сменяясь образом капитана. Скорее, наоборот… Дубовый, едва увидев шевеление моих ресниц, оживился еще больше и на своих маленьких ножках сделал пару шагов к постели.

— И правда, не почудилось, — протянул он, а потом уже обратился ко мне: — Некромантка, ты, конечно, по своей работе часто бывала и на этом свете, и на том, но сейчас пошустрее давай определяйся, какой тебе все же милее!

Причем это прозвучало не просьбой ни разу. Нет! Это был чистой воды ультиматум в моем полном — до самых краешков черепной коробки — мозге. И от последнего голова раскалывалась. А может, она трещала из-за стольких вопросов, роившихся в ней? Важных, нужных, срочных. Только задала я дурацкий:

— А тебе зачем?

Мой голос оказался таким сиплым, что напоминал больше неупокойника, чем живого. Я могла утверждать это как маг смерти абсолютно точно, ибо наслушалась и тех, и других.

— Она еще спрашивает? — натурально возмутился Секретариус. — Я только нашел себе нового толкового мага, как тот сначала чуть не удрал от меня, а теперь и вовсе едва не преставился.

Сказано было это с таким возмущением, словно сундук был хозяином, а я его нерадивой прислужницей, которая решила поотлынивать от работы на господина в гробу. И никак иначе.

— Зачем тебе какие-то чародеи? Ты же говорил, что хочешь стать диким вольным сундуком? — едва слышно выдохнула я, поражаясь сама себе. Сил не было, кажется, ни на что. Даже каждый вздох давался с трудом. А вот спорить с собственной галлюцинацией они отчего-то нашлись!

— А я и не отказываюсь быть независимым! — ничуть не смутился деревянный. — Только на воле лучше держаться вместе.

— Тепленьком? — я не удержалась от сарказма, намекая на непыльное местечко на службе. Хотя в случае сундука самым не то что тепленьким, а даже жарким мог бы стать костер.

— Рядом с кем-то посильнее! Ну и от тепленького местечка поближе к золотишку я бы тоже не отказался, — хмыкнул сундучеус и добавил: — И для этого я выбрал тебя!

Последнюю фразу он выдохнул, будто король, посвящающий воина в рыцари. Мне даже почудилось, что пафосом пахнуло. Но я не успела на это ничего ответить, как дубовый продолжил:

— Так что, если ты еще не надумала шагнуть за грань, то посоветовал бы тебе жить поактивнее, пока тебя не ограничили ни в правах, ни в возможностях, ни в свободе…

— Интересный совет от предсмертного бреда, — я все же не выдержала и озвучила свои мысли.

— Я? Бред??? Да я самый разумный, натуральный и реалистичный из всего, что может быть на этом свете! — разразился гневом Секретариус и, резво подскочив к кровати, встал на задние ножки, а передними ударил мне по ноге.

Боль тут же прошила от пятки до макушки, врезавшись в последнюю так, что мне показалось: из глаз брызнули искры. Нет, похоже, все-таки… Я пока не покойница, там так больно быть не может! Едва осознала это, как на ум пришло неутешительное: меня вернул в этот мир не поцелуй Кремня, а боль! Она же и отрезвила. И едва я поняла, что жива, как спохватилась:

— Значит, я… жива?

— Угу! Вопреки законам здравого смысла и магии! — поддакнул сундук. — Дошло наконец! Над тобой седмицу лучшие здешние лекари тряслись. Выхаживали… А потом еще один захаживал…

— Диего?! — с надеждой вырвалось у меня. Потому что сейчас именно это одно казалось важным: чтобы капитан оказался тоже жив.

— Дознаватель! — ответ сундука был сродни удару дубиной.

— Что? — не веря услышанному, переспросила я.

— То! Законник тобой местный интересовался. — Твой чернявый, впрочем, тоже… Как с постели встал — так и начал здесь торчать сутками. Его дружок-женишок еле-еле спровадил нашего капитана под угрозой, что лекари принудительно погрузят его в магический сон, если он сам иногда хотя бы в кровать ложиться не будет, чтобы отдыхать…

Еще никогда я не была так близко к убийству. Или правильнее говорить — разбирательству. По дощечкам. Сундук ведь все же…

— И ты о самом главном говоришь вот так, походя?! — едва не прорычала я, села на кровати.

Голова тут же закружилась, и я откинулась. Благо не на тот свет, а всего лишь на постель. Но если учесть, что я пару мгновений назад и пальцем шевельнуть не могла, то это был определенно прогресс. Вот что злость настоящая делает!

Второй раз отрывала я голову от подушки куда медленнее, но и в полувертикальном положении пробыла уже куда дольше. Пару вздохов. А потом вновь не усидела…

— И долго ты будешь точно тряпичная кубышка? — поинтересовался сундучеус, припомнив тряпичную куколку-скрутку, низ которой был по сути своей узелок с парочкой монет и зерном, стилизованный под юбку с передником. Такая, как ни урони, всегда оказывалась по итогам стоймя. Качалась-моталась, но поднималась.

— Сколько