Читать книгу - "Фрейлина Её Величества - Дия Семина"

нужно понимать направление, а тут этого понимания нет.

Я очень внимательно выслушала, подняла голову и поняла, что сама не ощущаю, где, какая сторона света. Тени от солнца нет! Свет здесь равномерный. Вот это сейчас совершенно сломало мой научный разум.

Объяснение только одно, купол не метафора, он действительно есть, и причём настолько мощный, что рассеивает равномерно солнечный свет.

— Это просто чудо! Я теперь вижу…

— Вот и хорошо, бояться нечего! Мальчонка тут освоится, Танюша его ознакомит с распорядком и правилами жизни, она у нас провидица, но видения к ней в очень тяжёлой форме приходят, как припадки. Так что не пугайтесь, если вдруг она вам что-то скажет сокровенное. У нас тут секретов невозможно утаить. Даже ваши секреты уже не тайные.

Я лишь улыбнулась.

Нас устроили очень хорошо, но предупредили, что здесь нет прислуги. Совсем нет. Я и полы должна мыть, и посуду, и стирать, и на кухне раз в три дня дежурить. Нашли чем удивить, до попадания в этот мир я не боялась никакой работы, и сейчас тоже не боюсь. Я боюсь только за всех своих детей и мужа. Теперь мои дни начинаются и заканчиваются продолжительной молитвой в храме, чем могу я помогаю, и пока только молитвой.

День идёт за днём, я занимаюсь с детьми, тут их четверо три девочки и мой сынок, и меня освободили от кухонных обязанностей. Обучение детей грамоте, счёту, и навыкам письма – гораздо важнее.

Жизнь вошла в размеренный, вязкий ритм, игуменья Марфа была права, что здесь особая, густая магия. На десятые сутки мы вообще потерялись во времени и пространстве. Только колокольный звон, крик петухов и церковные службы как-то позволяют ориентироваться во времени.

Арсений посвежел, кажется, даже подрос. Стал таким мужичком, понабрался деревенских словечек от Танюши, Леночки и Акулины, на кухне помогает, даже дрова научился колоть. Пусть не самые большие, а скорее щепки, но такой мужской опыт ему оказался очень полезным.

День за днём, и всё же тоска по мужу, проживание за доченьку сказываются, порой сижу и задумываюсь, витаю где-то в облаках, пытаюсь представить, что сейчас делает моя ласточка Вероника, или где сейчас мой милый Матвей…

— Тёть Аня, вы одна, а Сёмушка где? — Танюша заглянула в келью, когда я штопала бельё.

— С Леночкой на кухню пошли, морковку мыть. А ты их потеряла?

Танюша со своей детской непосредственностью и деревенской открытостью заставляет улыбаться, стоит только взглянуть на её личико.

— Я вам-то чего сказать хотела. Сон мне приснился. Могу сказать-то?

Вздрагиваю, давно ждала чего-то подобного, сны Танюши всегда вещие, так мне многие тут говорят.

— Конечно, только, надеюсь, нестрашный?

— А мне ли судить-то? Вы, как домой-то вернётесь, будет у вас непростая битва, токо я не видела этого человека-то, но он злющий, ой злющий. И прощения ему нет, нет прощения-то, нельзя прощать. Понято ли я говорю…

Она замолчала, а у меня сдавило сердце, куда уж понятнее, она говорит, что этого человека нужно уничтожить и не щадить. Только вот кого? Похитителя Вероники?

Киваю, что понятно.

— Но вам силу надо принять свою, она у вас…

Танюша не успела договорить, как мы услышали какие-то крики на улице. Словно дикое животное попало в капкан и воет от боли.

Срываюсь с места и бегу вниз, на улице уже столпились послушницы и монахини. Мой сын с Леночкой стоят у трапезной и смотрят с ужасом куда-то в сторону за храм.

— Что случилось?

— Одна наша арестантка, тайно копала в своей келье, и как не заметили-то…

— Сбежала?

— Да нет! Тут сбежать невозможно. Родник раскопала, вода и хлынула в её келью, насилу успели спасти. Нашла же, где рыть. Сейчас переведут в другую келью, теперь уже следить будем ежедневно, — прошептала монашка и перекрестилась.

Прохожу к детям, хочу их забрать, оглядываюсь и замираю.

На небольшой, круглой площадке на четвереньках стоит женщина, волосы всклокочены, на вид ей лет сто, иссохшая, как египетская мумия. Сумасшедшие глаза, кажется, вот-вот выскочат из глазниц. Она воет, и я понимаю почему, одержимость в худшем проявлении. Святая земля её изводит, а бесятина не позволяет умереть.

Вой вдруг стих…

Она уставилась на меня, как собака повела носом и осклабилась, на удивление зубы у неё в идеальном состоянии.

— Ты! Я тебя чую. Он тебя чует! Ты принадлежишь моему господину. Сбежала однажды, но он тебя найдёт! Найдёт и отомстит! — прохрипела и снова взвыла, словно кто-то стегнул её по спине невидимым кнутом.

Мы все замерли, ведьма всё не унимается. Как же неосторожно её выпустили на волю… Но это иллюзия, на ней магические оковы, какими пользуется иногда князь Разумовский.

Пора уходить, пока эта ненормальная не наговорила ещё чего-то ужасного, детям особенно это видеть нельзя.

— Оставь её! Хватит истязать эту несчастную женщину, уходи в ад! Уходи! — мы все отчётливо услышали ангельский голосок Сёмы, он вышел вперёд, вытянул руку и повторил своё требование бесу, истязающему женщину. — Оставь рабу Августу, ты достаточно поглумился над ней! Уходи!

— Ты тоже принадлежишь моему господину! Мальчик! Тоже…

— Уходи!

Мы как заворожённые смотрим на происходящее изгнание беса и не в силах пошевелиться. Сёмушка непонятно каким усилием своей чистой, детской магии вдруг сделал нечто похожее на удар силы. Августа вскинулась, подняла руки и медленно осела на мостовую.

А потом легла.

— Спасибо, спасибо, мальчик. Ты освободил меня… Храни тебя Бог. Сил более не было, хотела утопить его… Благослови меня, простите за грехи, простите…

— Бог простит, — прошептала одна из монахинь, и все перекрестились.

Августа сжалась в позу эмбриона и испустила дух.

Я тоже села на землю, обняла своего сына и зарыдала, совершенно не понимая, о каком хозяине она мне сказала, это тот же самый, что привиделся Танюше?

Он нас видит и уже чувствует?

И что такое скрыто в моём младшем сыне?

Глава 29. Анна. Преодоление

Моя слабость продлилась буквально несколько секунд. Материнский инстинкт встряхнул и заставил действовать, поднимаюсь, хватаю детей за руки, заметила и Акулину за спинами взрослых женщин.

— Вам здесь нечего делать, пойдёмте заниматься, — пытаюсь собрать моих подопечных, но меня деликатно придержала сама настоятельница монастыря. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— О детях позаботится матушка Валентина, в трапезной найдёт им занятие и развлечение. А вас срочно просит к себе монахиня.

Я