Читать книгу - "Предатель. Мы (не) твои - Мила Гейбатова"

И еще я, дурак, додумался сказать что–то про спасение. Реально, отвратный из меня спасатель, правильно сказала Маргарита.

– Если это была попытка показать маме вожделенную Сашеньку, то она провалилась. После ее слов никакой Сашеньки она не увидит, впрочем, как и Антона. Ваш план провалился.

А вот конец ее рассуждений мне сильно не понравился. Рита пытается разглядеть очередную схему, план по ее обману. Я сам себе вырыл яму, дурак.

– Не было никакого плана, Рита, – жалобно произношу, но кто мне поверит.

Марго ушла, заперлась вместе с детьми в комнате. Мне приходится обратить свое внимание на наших с ней родителей, как бы мои их не обидели.

Но, кажется, я зря волнуюсь. Мать Риты отлично отбривает нападки моей, более того, у моей заканчиваются слова, а такого обычно не происходит. Невольно проникаюсь уважением к незнакомой женщине и на автомате отмечаю, что Марго внешне похожа не на нее, а на своего отца, даже в преклонном возрасте сохранившего стать.

– Уважаемая, вы закончили? – вклинивается в диалог мой отец.

И тут я понимаю, что пора вмешаться, иначе я навсегда потеряю единственный шанс наладить отношения с родителями Риты. Мой отец сжигает мосты похлеще матери, после него едва ли что–то возможно восстановить.

Глава 57

– Вы еще ни разу не падали так низко, – цежу сквозь зубы, с трудом сдерживаясь. – Мне пришлось уводить вас силой! Как каких–то дебоширов из бара! Это невероятно, просто невероятно. И как во мне появились зачатки совести и прочего светлого, ведь я жил с вами столько лет, – качаю головой.

– Сам не знаю, сын, – усмехается отец, – одно время мне казалось, что ты не мой, неродной мне, – Мать на этой фразе бросает злой взгляд на папу. Да и я на него смотрю, весьма удивлен его откровениями, если честно. – Я проверил, ты не думай, ты мой ребенок, не волнуйся, мама не нагуляла тебя. Вот только моя кровь получилась какой–то разбавленной, жидкой. Телепает тебя, как осину на ветру. То в одну сторону гнешься, то в другую. Тьфу! Смотреть противно.

Отец заканчивает свою тираду, а я от удивления отпускаю родителей. Мы уже на улице, надеюсь, глупых попыток возвратиться обратно в квартиру не будет.

Но я удивляюсь не тому, что мой собственный отец подозревал, что я не его сын, и даже не тому, что он, не обременяя себя муками совести в недоверии к жене, доподлинно проверил факт своего отцовства. Как раз такие поступки для него неудивительны.

Я поразился тому, что папа прав. Я ведь и впрямь телепаюсь на ветру, хочу быть со всеми, помочь и угодить, обезопасить и так далее. Вроде бы благие намерения, но ни к чему хорошему они не приводят. Это известный давно доказанный факт.

– Черт, да ты прав! – восклицаю. – Даже сегодня вам зачем–то звонил, хотел опять общаться нормально. Идиот.

– Не идиот, а маменькин сынок. Тобой всегда было легко управлять. Даже когда ты съехался с этой девкой, – презрительно кривится папа.

– Не называй Риту так! – тут же закономерно возмущаюсь.

– Да нормально я ее называю, главное, у нее есть характер, вот ты к ней и примкнул. Но, видимо, она по неопытности не поняла, что с тобой надо пожестче, а то бы, глядишь, ты был бы в курсе того, что у тебя дети.

– Что ты такое говоришь, Гриша! – возмущается моя мать. – Мальчик все правильно сделал! Ему дороги родители, а не какая–то девушка. И мы обязательно заберем у нее детей, ты даже не сомневайся, Демид. Пока они маленькие, они и не вспомнят, что когда–то жили с матерью. Я им ее прекрасно заменю.

– Еще одних избалованных нытиков вырастишь, Татьяна. Ты только бесхребетных воспитывать можешь, – усмехается мой отец.

– Бесхребетных ты, Гриша, выращиваешь, подавлял нашего сына ты в первую очередь, – закономерно ощетинивается мама, – Я же о нем заботилась! Или я должна была ничего ему не покупать так, словно у нас нет денег, так, словно он как эта девочка, родившая нам внуков?!

– Я давил, чтобы в нем характер проявился, чтобы он взбунтовался, а ты баловала, теша свое личное самолюбие.

– Додавил? Он теперь с нами не живет! Опять! – истерично взвизгивает мама. – Я даже рада была проблемам с Мирошниченко, пусть они грозили нашему благополучию и жизням, зато ребенок был рядом.

– Ох, родители, можете уже прекратить этот спор, пожалуйста, – стону в голос, потирая лицо ладонями. – Я ведь не подросток, чтобы это все выслушивать. Если вам важна оценка вашего родительского труда, я вам дам ее и без этих ошеломляющих откровений. Вы оба отвратительные воспитатели, как родственники тоже такие себе. Но вы все равно можете гордиться собой. Вы отличный пример для меня, как не надо поступать со своими детьми.

– Мы хотя бы о подарках подумали! – закономерно обижается мама.

– Не подумали, а отправили водителя за ними. Он, кстати, спит в машине, – киваю в сторону автомобиля, а мать сразу жаждет пойти и разобраться еще и с ним, с водителем, посмевшем ослушаться приказа. – Стой, – хватаю маму за руку, – пусть спит человек. Какие магазины работают в восемь утра по–твоему? Он все правильно сделал, в такую рань можно только хлеб купить и то не везде. И позже тоже не нужны ваши подарки. И вы здесь не нужны.

– Неужели и деньги наши не нужны, сынок? – прищуривается отец.

– Не нужны, папа, – отвечаю, прямо глядя на него. – Кое–чему я у тебя все–таки научился, не переживай, не все уроки прошли за зря.

– Рад, искренне рад. Вот только избавиться так просто от нас не удастся. Сам не знаю, почему, но я люблю твою мать, и я привык выполнять ее желания. И сейчас ей хочется внуков. И ты мне в этом поможешь, как помогал всегда. Глава 58

Рита

– Вот держи, да ты пей, не стесняйся! И ешь, ешь! – мама подталкивает тарелку сырников к Демиду. – Я с утра встала, напекла, как знала, что сюда пойдем.

– Да не надо, это много, спасибо. Детям оставьте, – слабо сопротивляется Волчанский.

– Ты не знаешь Галину, у нее для Антошки и Сашеньки припасено отдельное блюдо, побольше твоего, – усмехается папа и делает глоток из своей кружки. – Галина ушла с должности повара, вот только должность из нее не ушла.

– Ой, а сам–то! Профессор! Вы только посмотрите! Да каждый вечер заставляешь меня смотреть эти дурацкие псевдоинтеллектуальные передачи, и сам же их критикуешь постоянно! – не остается в долгу мама.

– Зато какие слова ты