Читать книгу - "В плену удовольствия - Элизабет Торнтон"

разве можно забыть ссоры, страдание, а больше всего сожаление. Ее родителям не следовало жениться, но они, к сожалению, осознали это слишком поздно.

Явно встревоженная, мисс Клэверли взяла племянницу за руки:

— Не путай лорда Денисона со своим отцом. Виконт не склонен к предрассудкам. Границы его…

— Эш Денисон! — Ева резко высвободила руки. — А он тут при чем? — Теперь она изворачивалась изо всех сил, чтобы сорваться с тетиного крючка. — Я говорила о родителях. Бога ради, лорд Денисон — виконт. Я — дочь садовника. Между нами ничего не может быть.

— О, не знаю. — Мисс Клэверли приложила палец к губам, чтобы не улыбнуться. — Он чужд условности. Думаю, подобный пустяк его не остановит.

Ева поднялась с таким достоинством, какое только смогла призвать.

— Дело не в этом. Я вообще вряд ли выйду замуж. Не хочу сковать себя браком, подобным тому, что был у моих родителей.

Мисс Клэверли, сведя брови, вглядывалась в Еву.

— Если ты не обладаешь даром, — медленно произнесла она, — а ты постоянно отрицала, что имеешь его, каким образом может твой брак оказаться таким же, как у твоей матери?

Ева слишком долго медлила с ответом, и тетя, встав, испытывающе воззрилась на неё.

— К тебе возвращается сила, — догадалась она. — Вот в чем дело, не так ли?

Ева коротко и безрадостно рассмеялась:

— И да, и нет. Урывками. Я чувствую себя ребенком, который учится читать. Каждая буква, каждый знак — это головоломка, которую я вынуждена мучительно разгадывать.

— Дай этому время. Чуть-чуть практики — и все наладится.

Ева кивнула, думая, однако, про себя, как же его мало, этого времени.

— Может, поговорим об этом?

Ева вскинула глаза и встретилась с тетиным тревожным взглядом. Она мгновение колебалась, затем подавила порыв. Ее дар грозил опасностью, и она не хотела, чтобы тетя волновалась. Если та будет переживать за нее, Ева начнет переживать за тетю, и тогда они обе будут несчастны.

Она улыбнулась, глядя в обеспокоенные глаза родственницы:

— Не волнуйся, тетя Миллисента. Меня направляет Антония.

Это было произнесено бездумно, но как только слова вырвались, Ева поняла, что действительно верит в них. “Меня направляет Антония”.

* * *

Ева проснулась внезапно. Кто-то осторожно стучался в дверь и тихим жалобным голосом звал её по имени. Там же, в коридоре, точно его ранили, скулил Декстер. Наскоро накинув халат, Ева открыла дверь.

Энди — мальчик на побегушках — высокий, темноволосый подросток лет двенадцати-тринадцати, смущенно переминался с ноги на ногу. Он был предан Декстеру, чем и заслужил симпатию и доверие Евы.

Энди часто выгуливал Декстера по вечерам, но не настолько поздно.

— Что случилось, Энди? Декстер сбежал в самоволку? Ну и пусть бы себе гулял. Реши он вернуться, его непременно впустил бы кто-то из слуг.

— Это девочка-жестянщица, мисс, — хрипло сказал мальчишка. — Декстер нашел ее в котельной, ну, ей помощь нужна. Она вас спрашивала. Думаю, она лодыжку сломала.

Девочка-жестянщица, должно быть, Нелл, тотчас догадалась Ева. Только что-то вроде сломанной лодыжки могло убедить ее искать помощи. И к кому еще ей было идти?

— Показывай дорогу.

Горящие страхом глаза Нелл впились в Еву, когда та вошла в котельную, затем страх исчез, и девочка, застенчиво улыбнувшись, произнесла:

— Ева.

Опускаясь подле неё на колени, Ева поинтересовалась у Энди:

— Кухарка держит на огне кастрюлю с бульоном?

— Постоянно.

— Тогда принеси мне чашку, большую чашку, имей в виду. — И уже более мягко обратилась к Нелл: — Что произошло?

— Упала.

Что ж, выпытывать подробности не стоит, решила Ева.

— Покажи мне свою лодыжку.

У парового котла грелись ботинки Нелл, те самые, что дала Ева, а вот остальная одежда бедняжки — сущие лохмотья, годящиеся только в топку.

Качая головой, Ева осмотрела болезненно худенькую ножку Нелл и осторожно прощупала лодыжку. Она была опухшей, но не сломанной.

Прибыл Энди с чашкой крепкого бульона, и Ева передала его Нелл, предварительно проверив, насколько он горячий.

— Энди, мне нужно чем-то обмотать лодыжку Нелл. Подойдет и кухонное полотенце. Только намочи его в горячей воде и выжми, — давала наставления Ева, пока девочка медленно, с осторожностью потягивала бульон.

Когда Энди вернулся с кухонным полотенцем, Ева принялась за работу. Декстер заскулил, но с губ Нелл не слетело ни единого всхлипа. Даже зная, что напрасно тратит слова, Ева велела Нелл давать отдых ноге и каждые несколько часов делать компресс, как это делает сейчас она. Наконец не сдержавшись, Ева произнесла:

— Если бы ты только позволила отослать тебя ко мне домой в Хенли…

Не успела она договорить, как Нелл яростно замотала головой.

— Пустое дело, мисс, — пояснил Энди. — Жестянщики и цыгане — дикие. Вы не приручите их, чтобы они жили в домах, как обычные люди. Они как олени или лисы. Им нужна свобода.

— И откуда тебе знать-то о жестянщиках и цыганах?! — резко спросила Ева. И не потому что сердилась, а потому, что знала: Энди прав.

— Мой па был цыганом. Он недолго оставался с моей мамой. Мне было три или четыре, когда он ушел бродить, и больше мы его не видели.

Еве захотелось отвесить себе подзатыльник. Зачем было срываться на мальчике?!

— Прости, Энди. Это было низко. Ты так помог. Сможешь еще кое-что для меня сделать, а? Посмотри, не найдется ли в прачечной какая одежда для Нелл. О, и принеси ей еды заодно.

Оставшись наедине с Нелл, Ева спросила:

— Ты была под моим окном, когда напали на миссис Риверс, верно?

Нелл ответила одними глазами. Пристальным, как у самой Евы, взглядом.

— Ты закричала, увидев, как мужчина напал на миссис Риверс, я имею в виду леди в белом платье?

Нелл едва заметно кивнула.

— Ты разглядела его лицо?

— Слишком… темно.

Ева испустила долгий выдох.

— Однако он этого не знает. Думаю, тебе больше не безопасно здесь находиться. Есть ли кто-то, к кому можно тебя отвести? Или место, куда бы ты хотела пойти? Допустим, в городе?

Темные глаза Нелл расширились от страха:

— Остаться тут! Тут безопасно!

Ева успокаивающе протянула руки.

— Хорошо, хорошо. Я не буду заставлять тебя делать то, что ты не хочешь.

Энди вернулся с узлом одежды.

— Вот все, что я смог найти.

Передав вещи, он выудил из карманов толстый ломоть хлеба и кусок сыра, еще толще.

Ева взяла одежду. Нелл приняла хлеб с сыром и откусила от каждого по большому куску.

— Мальчишеская одежда, — заметила Ева, неторопливо её разворачивая. — Ты прекрасно справился, Энди. А сейчас оставь нас одних на минутку.

Ева подумала, что, возможно, девочку придется уговаривать со скандалом, но Нелл потянулась