Читать книгу - "Темный Страж - Сиара Хартфорд"

более пустой. У него была похожая зона для отдыха с двумя креслами и боковым столиком. С другой стороны стоял мольберт, который видела раньше, рядом с небольшим столиком, заваленным красками и различными емкостями. Любопытство жгло меня изнутри. Он вернулся к мольберту, взял кисть, посмотрел на полотно, потом на меня. Его взгляд скользнул от моего лица к месту на шее, где был след от укуса.

— Это мой портрет?

Керес не ответил. Он только смотрел на меня, и я подумала, что задала еще один вопрос, на который он не мог ответить. Но вместо этого он кивнул, приглашая меня подойти ближе. Не знаю, чего ожидала, но точно не этого.

Каштановые волны моих волос ниспадали на обнаженные плечи. Было чувство, будто смотрю в зеркало, и я сделала большой шаг назад.

— Ты нарисовал это?

Он виновато улыбнулся, но не ответил. Может, я и обратила бы больше внимания на саму картину, но не могла отвести взгляда от его лица, пока он смотрел на меня.

— Зачем? Зачем ты их рисуешь?

Он вздохнул, напряг плечи, а затем покачал головой.

Я поняла.

Было так много вещей, о которых он не мог мне рассказать. И теперь я поняла, что это было из-за того, что часть проклятия заключалась в его молчании.

Я снова посмотрела на портрет. Мои зеленые глаза на нем выглядели живее, чем в реальности. Он безупречно передал легкую асимметрию моих губ, розоватый румянец на щеках. То, как правая бровь опущена чуть ниже левой.

— Прекрасная работа, — сказала я.

— Не прекрасней самой модели.

Его комплимент застал меня врасплох, и я широко раскрыла глаза.

Почему видела этого Кереса именно в последний вечер, перед тем как уйти из Дома Привратника навсегда?

Это удивило меня даже больше, чем его поцелуй. Тогда он был в бреду, но сейчас был совершенно в здравом уме.

— Значит, все те портреты… — не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос. — Ты нарисовал их всех.

Он кивнул, сглотнув. Надеюсь, не от боли. А затем снова взглянул на мой портрет.

Я была права. Мой разум не мог принять реальность того, что он делал это. Приводил девушек к своей Королеве Ведьм в течение пятисот лет.

Замерла.

Сколько же ему лет?

— Он не совершенен. Не хватает отметины на твоей шее.

Керес словно колебался. Посмотрел на палитру красок, разложенную на маленьком столике справа от него, но потом резко повернулся ко мне. Так быстро, что я отпрянула.

— Метка, — он провел по ней пальцами, задержавшись на моем плече, а затем скользнул по руке к ладони.

Он переплел свои пальцы с моими и сделал шаг ближе, большим пальцем нежно проводя по моим костяшкам. От такого нежного прикосновения Фейри, который, как я думала, не способен на мягкость и доброту, по коже пробежала дрожь. Он так старательно отталкивал меня, что в этот момент было трудно поверить, что он меня не ненавидит.

— Ты ведь знаешь, что Темные Фейри не такие, как люди. Как ты и говорила раньше, мы гораздо более восприимчивы к магии, и…

Не смогла выдержать его взгляд и опустила глаза на центр его груди, где из-под воротника рубашки выглядывал его кулон

— Я не собирался отмечать тебя. Если Королева Ведьм увидит это, будут последствия, — он сделал шаг назад, зажмурив глаза. — Последствия для меня, но она, не колеблясь сделает их и твоими.

Я не до конца понимала, поэтому промолчала. Просто смотрела на него, завороженная тем, как на его лице сменялись эмоции, пока он снова не открыл глаза.

Он опустил взгляд на наши руки. С тех пор как оказалась в его доме, я проводила слишком много времени, разглядывая его, но никогда не была настолько близко и долго. В его лице была что-то мягкое, что вызывало непреодолимое желание прикоснуться к нему. Каждая линия, каждая изгиб были необычайно красивы, и я задалась вопросом, насколько его красота настоящая.

Насколько он был действительно таким великолепным?

Когда наши взгляды встретились, его печальное выражение заставило мое тело напрячься.

— Завтра я должен отвести тебя в Неблагой двор.

— Знаю, — ответила, приподняв лицо к нему, глаза остановились на очертании его губ.

— Там ты меня не узнаешь.

Я моргнула несколько раз, не понимая.

— Подожди. Что это значит?

— Это все, что я могу… — он поморщился от боли, и я поняла, что он уже сказал больше, чем ему позволено.

Я без раздумий протянула руку и обхватила его щеку ладонью.

— Надеюсь, что смогу узнать тебя, как бы ты ни выглядел.

Он сладко улыбнулся.

— Ты не такая, как другие.

Любопытство кольнуло меня сильнее, чем хотелось бы

— Что?

— Твои вопросы, твои чувства… Я не знаю, как, но… — он прислонился лицом к моей руке, закрыв глаза, как будто наслаждаясь ощущением моих пальцев на своей коже… — Впервые я чувствую себя живым, за… — он провел рукой по моей руке до плеча, а его взгляд упал на мои губы. — … слишком долгое время, — прошептал он.

Я так жаждала этого, его тонких пальцев, что очерчивали линии моей шеи и подбородка. Он сократил расстояние между нами, медленно наклонившись, пока его губы не коснулись моих. В самом легком прикосновении, прежде чем отстранился и глядя на меня, будто прося разрешения.

Я дала его, потянулась вперед, и наши губы встретились. Лениво, неторопливо, он поцеловал меня, проведя языком по моим зубам. До боли медленно, будто у нас впереди была целая вечность. Он поцеловал мой подбородок, и я закрыла глаза, когда его губы скользнули ниже, к шее, затем к линии груди.

Воспоминание о моем сне разожгло огонь в моих венах.

Керес, одетый только в золотые цепи и с томным выражением лица. Но этот образ растаял, сменившись рогами и его черными волосами, которые теперь стали цвета полночного синего.

Именно этого Кереса я желала. Того, чьи руки скользили по моему платью и с едва скрытой сдержанностью сжимали мои ребра. Уязвимый Фейри, который нашел способ, вопреки своему проклятию, впустить меня. Темный и пугающий, но мягкий и добрый.

Противоречия, которые проникли в мою сущность и воспламенили в ней тысячу жаровен.

Я просунула руку под его рубашку, наслаждаясь мягкой кожей живота. Он вздрогнул, когда мои пальцы поднялись выше по груди. И мне понравилось, как его дыхание сбилось от моего прикосновения.

— Твои руки. Я не привык к такой нежности… — сказал он, голос был таким мягким, а глаза, две бездонные черные бездны голода, которые своей интенсивностью заставляли меня затаить дыхание.

Затем я просунула другую руку под край