Читать книгу - "Фонарики желаний - Глория Чао"

– Какой женский навык домоводства чаще всего ассоциировался с Циси в Древнем Китае – настолько, что женщины даже молились о его обретении, а на празднике проводились соревнования?

Что для меня нехарактерно, я добавляю:

– К счастью, он вышел из моды и сейчас уже не считается таким важным для женщин.

Я ловлю взгляд Стефани. Она, похоже, не знает. Мэйли отвлекается на хныкающего Бао, который заливается слезами из-за смятого фонарика.

Подбегает Кай, хватает Бао и уносит его к столику рукоделия, чтобы сделать новый фонарик.

Стефани неуверенно поднимает голову и наугад говорит:

– Вышивка?

Услышав ответ Стефани, Мэйли вскидывает руку и выкрикивает:

– Цысю!

Толстяк Лу показывает на жену.

– Вот она, победительница! Цысю – более правильный термин!

– Китайское название не делает ответ более правильным, – возражает Кенни, аспирант Иллинойсского университета.

– Цысю – это вышивание, более точный термин, чем «вышивка», – настаивает Мэйли.

Все начинают говорить одновременно, поднимается шум, а моё горло сдавливает паника. Я лично считаю, что ответ Стефани можно засчитать («Википедия» не на сто процентов верна, но там тоже встречается слово «вышивка»), к тому же Мэйли ответила позже.

Но я ненавижу споры. А ещё меня учили почтительно относиться к старшим.

– Два победителя! Поздравляю! – слышу я от стола с рукоделием. Там стоит Кай с улыбающимся Бао, держащим в руке новый бумажный фонарик. На его лице (прекрасном, как всегда) тоже широкая, спокойная улыбка.

Шум смолкает. Как только все понимают смысл услышанного, для Стефани и Мэйли начинают звучать бурные аплодисменты.

– Заходите в пекарню в любое время! – добавляет Кай.

Я колеблюсь, но потом разрываю купон из «Лунных пряников» пополам, чтобы вручить приз обеим.

К Стефани я подхожу второй, чтобы шепнуть ей:

– Я считаю, что ты победила.

– Ага, я знаю. Что за ребячество! – Она говорит совсем не так тихо. Похоже, она даже хочет, чтобы Мэйли её услышала.

– Впечатляюще. Откуда ты вообще столько знаешь о празднике?

Её обычно весёлое лицо мрачнеет.

– Джинни обожала изучать всё китайское – праздники, малоизвестные традиции, различия между регионами и диалектами, – так что бо́льшую часть времени, когда она лежала в постели и не могла двигаться, мы узнавали обо всём этом вместе.

У её младшей сестры Джинни в четыре года диагностировали лейкемию, и через два года она умерла. Стефани в то время училась в средней школе, и это стало страшным ударом и для неё, и для её семьи, и для общины.

Я собираюсь сказать: «Мне очень жаль», но потом понимаю, что она не оплакивает сестру, а просто вспоминает её. В уголках глаз видны слезинки, но они тоже ностальгические.

Я не хочу сказать что-то невпопад, но, с другой стороны, после Корта мне со Стефани спокойнее. Я следую интуиции и рассказываю свою историю о Джинни, потому что именно что-то такое хотела бы услышать о Найнай.

– Джинни была очень милой. Помню, в нашем магазинчике она больше всего любила японскую жвачку в коробках. Её любимым вкусом был апельсиновый, но она считала, что как-то нехорошо будет отдавать мне те жвачки, которые ей не нравятся, поэтому всегда пыталась отдать свои любимые. Так что я ей соврала и сказала, что мой любимый вкус – виноградный, хотя…

– Фу, виноградный же самый отвратительный! – смеётся Стефани. – Я даже помню, как ты с ней говорила! Я уже тогда заподозрила – знаю, что врёшь ты довольно плохо, – но Джинни тебе поверила. Такое чистое сердечко.

Мы молчим. Тишина кажется одновременно тяжёлой и непринуждённой.

– Эй, – она игриво пихает меня в плечо, – отлично отработала ведущей. Лучше, чем Фил Коуген, Райан Сикрест и Джефф Пробст. Сегодня ты была настоящей Кэт Дили[28].

Я знаю, что реалити-шоу популярны (они не могут быть непопулярны, судя по рейтингам), но, по моему опыту, никто и ни за что не признается, что смотрит их – если только признание не будет ироничным, мол, «я смотрю только для того, чтобы поржать» или «однажды случайно увидела одну серию». Так что я на мгновение удивляюсь. Но, с другой стороны, Стефани честная и прямая, говорит всё как есть. Не могу не позавидовать и не восхититься.

По какой-то невообразимой причине я отвечаю:

– Знаешь, реалити-шоу для меня что-то вроде хобби.

Слова напоминают о том стыде, который я почувствовала, когда об этом сказали родители, и я ненавижу себя за то, что их повторяю.

Но Стефани просто смеётся и говорит:

– Для меня это не хобби. Это вроде как вся моя жизнь.

Я улыбаюсь. Широко, возможно, даже слишком широко.

– Знаешь, – говорит Стефани, – важной частью празднования Циси был ещё и День Гелентина[29]. Этот праздник в прошлом – ну, в совсем далёком прошлом, во времена династий – был единственным днём в году, когда девушки могли выйти из дома и чем-нибудь заняться, поэтому в этот день они часто тусили и веселились. Надо нам тоже так попробовать.

Я улыбаюсь.

– Ага, непременно.

Мы обмениваемся номерами.

– Можем даже парней позвать, – говорит она, игриво улыбаясь Эрику. Он посылает ей воздушный поцелуй. Она притворяется, что ловит его, а потом бежит к Эрику и прыгает в его объятия.

Я сглатываю, пытаясь бороться с завистью, подкатывающей к горлу, словно изжога. Я пытаюсь не смотреть на Кая, но не могу. Почему-то я всегда знаю, где он, будто моё подсознание следит за ним боковым зрением. Сейчас он за столом с цяо го, вокруг него толпа покупателей, а ещё Чиан, Джеймс и Юн. Они иногда помогают ему обслуживать клиентов, но в основном просто дурачатся. Словно каким-то образом почувствовав, что я на него смотрю, Кай поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Я машу рукой. Он улыбается.

А потом я подзываю его жестом. Наступило время следующего этапа операции «Лунный пряник».

* * *

Собирая информацию на прошлой неделе, я узнала, что в Древнем Китае в рамках празднования Циси одинокие люди по ночам выходили на улицу с фонариками, ища себе пару. Конечно же, я не могла не сделать этот обычай элементом нашего фестиваля – и ключевой частью операции «Лунный пряник».

Я напечатала рекламные листовки для фестиваля как такового, но ещё сделала пару десятков листовок для «Клуба одиноких фонариков» и отправила всем неженатым и незамужним, кого знала в общине. Бабушка Шуэ и мистер Тан, естественно, получили личные приглашения.

Время для «Клуба одиноких фонариков» уже подходит; мы с Каем расставляем стулья на лужайке двумя параллельными линиями лицом