Читать книгу - "Наперегонки с ветром. Первое дуновение - Лера Виннер"

class="p1">— Заткнись, — я сбила ее руку, решив, что хоть раз в жизни, но она может принести настоящую пользу. — Где Йонас?

Называть Мастера просто по имени было почти самоубийством.

Все, кто не верил в нашу связь до сих пор, стараниями Мирты теперь окончательно убедятся, но прямо сейчас мне было и на это тоже наплевать.

Она, конечно же, оценила. Сделала шаг на меня и наморщила хорошенький носик.

— В городе, — злорадства в ее голосе хватило бы на десятерых. — Зато командир Берг вернулся. К нему не хочешь обратиться со своими проблемами?

Самым краем уха я ее услышала, да только значения это не имело уже никакого.

Матиаса нет.

Йонаса тоже.

Значит, придется все-таки бежать к себе и уповать на то, что Нечистый и на этот раз будет милостив, и я успею.

— Ты слышала, что я сказала? Совсем рехнулась?!

Мирта снова дернула меня за рукав, но я отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, потому что поднявшаяся изнутри дрожь начинала становиться слишком очевидной, а взглядом я зацепилась за Кайла.

Он стоял в противоположной стороне, возле псарни, и вполне благодушно беседовал о чем-то с Хольцем.

Должно быть, в самой учтивой форме давал ему знать о том, что случается с теми, кто поднимает оружие на чужих коней.

От страха я почти о нем забыла, да и бежать к нему за помощью в очередной раз было… дурным тоном. Особенно после вчерашнего.

Но не мне и не сейчас было считаться с этим.

Мирта продолжала верещать над ухом, не желая успокаиваться, а он почувствовал мой взгляд и обернулся.

Мне показалось, что ноги приросли к земле.

Тратя свое время и время Искры понапрасну, я ждала сама не зная чего, — отвернется или нет? Из всех присутствующих, он был единственным, кто умел то, чего не умела я, а Искре сейчас было нужно чуть больше, чем чудо.

Ничего не заметивший Хольц продолжал что-то говорить, но Кайл даже не кивнул ему на прощание. Просто развернулся и быстро пошел мне навстречу.

Повисшую на мне Мирту пришлось практически оттолкнуть, но зато я могла броситься к нему так поспешно, что едва в него не врезалась.

— Что? — он перехватил меня за плечо, помогая сохранить равновесие, и склонился ближе, чем следовало это делать на публике.

Даже не полноценный вопрос, а единственное слово, произнесенное слишком серьезно.

— Искра… — я осеклась, потому что голос дрогнул и прервался.

Кайл нахмурился, то ли сердясь на то, что я не могла сформулировать четко, то ли начиная понимать, но предпринять вторую попытку я не успела.

— Леди Элисон! Леди Элисон! — поднимая клубы пыли, Горан на всей доступной ему скорости вывернул из-за угла. — Совсем плохо, леди Элисон! Пена кровавая пошла! Бегите, хоть попрощаетесь!

Он орал так громко, что у меня заложило уши, а люди начали оборачиваться.

Конюх остановился и размахивал руками, как лопостями мельницы.

Кайл сорвался с места прежде, чем я успела до конца понять, о чем именно он таким образом меня предупреждал.

Ещё несколько человек, преимущественно целители, бросились в сторону конюшен.

Места внутри были мало, и кого-то из них мне пришлось в буквальном смысле расталкивать, чтобы пробраться к деннику — не так грубо, как толкнула Мирту, но достаточно ощутимо.

Когда я добежала, Искра уже лежала на боку. Её голова была неестественно, уже по-мертвецки запрокинута, и воздух она выталкивала из себя рваными мучительными вздохами. С каждым из них над ноздрями поднималась жуткая бурая пена.

— Элис… — невесть откуда взявшаяся Дороти попыталась схватить меня за руку.

Склонившийся над моей лошадью Кайл прислушивался только к ней, и одновременно словно закрывал её собой ото всех присутствующих.

Никто, кроме него, включая лучших из лучших, даже не пытался.

Заведомо бесполезно.

Искра дёрнулась, когда всё её тело свела сильная предсмертная судорога. Передняя нога взметнулась вверх, и я успела перехватить её за секунду до того, как копыто опустилось Кайлу на затылок.

Он даже не вздрогнул, не попытался отодвинуться, только поднял на меня чёрный, как бездна, нечеловеческий взгляд.

— Держи её. И сиди так, чтобы она тебя видела.

Нога, которую я держала, уже начала костенеть.

Искра захрипела, дёрнула головой, и перед глазами у меня поплыл туман.

— Лежи, девочка. Лежи смирно…

Единственной бьющейся в висках мыслью было: «Только не она!».

Глупо, жалко.

Она не могла умереть.

Не когда её ждали два мешка отличного овса.

Не когда её обожаемый Кайл приехал, а Норд начал посматривать так выразительно, заигрывая по-своему, по-лошадиному.

Её жизнь еще даже не началась.

Я потянулась, стирая пену с её носа, испачкала жидкой кровью свои брюки.

Искра дёрнулась снова, и на этот раз удержать её мне было куда легче — сил на то чтобы вырываться, у неё уже не осталось.

Кайл продолжал держать ладонь над её животом.

Его губы двигались, но звука не было.

Или это просто весь мир отодвинулся, отошёл куда-то далеко за пелену, пока он работал, а я оставалась в его поле.

Искра подняла верхнюю губу, распахнула уже слепые глаза и затряслась.

А потом застыла.

Её веки медленно опустились, чересчур прямая нога у моих руках отяжелела.

Кайл не двигался.

Он продолжал сидеть, не шевелясь, глядя куда-то поверх Искры отсутствующим жутким взглядом.

Прежде в такие моменты я сомневалась, он ли это вообще, или его тело заняло нечто иное?

Окликать его сейчас точно было нельзя, да и горло сдавило мучительным спазмом.

Я приоткрыла рот, стараясь хотя бы выдохнуть, потому что Искра больше не шевелилась. Её веки смежились и даже не дрожали.

— Это что за балаган?! — голос командира Берга грянул откуда-то сверху, заставил вспомнить о том, что мы здесь не одни.

Я повернулась, с удивлением обнаружив, что ресницы сделались мокрыми.

Оказалось, он стоял в проходе, отодвинув всех, кто загораживал ему путь, и скользил по нам троим брезгливым взглядом.

— Кто-то отравил лошадь, к-к-командир, — прижимавший к груди шляпу Горан даже запнулся от страха.

На вид Берг ужасен не был. Скорее, прямо наоборот.

Невысокий, но ладный, с приятными чертами лица и вечной щетиной, он когда-то снискал себе славу любимца женщин и осторожного хитреца.

То ли занимаемое годами место за столом Совета его испортило, то ли излишняя самоуверенность, но от тех, кого не считал равным себе, он требовал беспрекословного подчинения.

Более того, он не стеснялся в выражениях, эту разницу подчёркивая.

Когда встал вопрос о моём уходе, мнения членов Совета разделились, но он был первым, кто настаивал на самом жестоком наказании.

— И что? Это повод устраивать цирк? —