Читать книгу - "О пепле и стали - Элиза Рейн"

глаза все еще полны неуверенности, и желание узнать, что она видела, обжигает меня.

— А на кого ты зол?

Я не могу сдержать усмешки.

— На всех подряд, принцесса. Но прямо сейчас — на твою семью. Они сдерживали тебя. Использовали. Не давали стать той, кем тебе суждено. Их поведение непростительно, — чтобы сказать это спокойно, я невероятно сдерживаю себя.

На самом деле мне хочется сжечь дотла это долбаное здание, а затем позволить Сколлу вселиться в мое тело и разорвать на куски всех, кто ее обижал.

Она будет спорить со мной, пытаться защищать родителей и сестру, а я не хочу, чтобы она меня боялась. Мне нужно, чтобы она поняла, что я прав, что она должна освободиться от них и от той власти, которую они над ней имеют.

Но она не возражает мне, как я того ожидал. Вместо этого она опускает взгляд.

— Боги пожелали, чтобы я оказалась здесь и стала Валькирией, — тихо говорит она.

Надежда вспыхивает в моей груди, и боль этого давно забытого чувства застигает меня врасплох. После того, как двести лет я чувствовал только горечь и ярость, надежда ощущается как удар кинжалом.

— Да.

— Только они знают, лгали ли мне родители насчет обмороков. Но я не уверена, нужно ли знать мне.

Я смотрю на нее, и мои челюсти сжимаются. Она все еще избегает моего взгляда. Может, она права. Может, ей не нужно этого знать. Пока что.

— Однажды ты узнаешь, принцесса. И тогда выяснится, заставили ли они тебя прожить двадцать лет в постоянном страхе перед тем, что ты можешь умереть в любой момент.

Сколл, наполненный моим гневом, со вспышкой появляется рядом, и она подпрыгивает.

Я тут же жалею об этой потере контроля, когда она моргает, глядя на меня. Сколл исчезает, но его жажда крови струится по моим венам.

Блядь, она такая красивая и нежная, и вместе с тем такая яростная.

Как? Как такая сила может сочетаться с такой неуверенностью?

— Мне не нужна твоя защита, Каин, — говорит она, но ее голос не звучит убедительно.

— Конечно, нет. Не тогда, когда ты можешь контролировать Торви. А до тех пор, у тебя нет выбора. Я буду рядом. Всегда.

Сколл соглашается с обещанием, воспринимая его как охоту. Я и мой волк будем защищать ее, пока она не научится сама рвать на куски своих врагов.

ГЛАВА 3

МАДДИ

Как только лодка причаливает к основанию лестницы, ноги сами несут меня к храму. Знаю, что Каин скорее всего идет за мной, его присутствие кажется пылающей тенью на краю моего сознания. Мне все равно. Раз я могу не разговаривать с ним и сохранять иллюзию одиночества, то смогу и разобраться в своих бурлящих мыслях.

Придя в сад, я сажусь на траву. Здесь пахнет живой, свежей зеленью, а приглушенный свет сглаживает все очертания до мягкости. Но мне хочется, чтобы было холоднее.

Небольшой вихрь сияющего снега налетает на меня, и тут же исчезает, и я с улыбкой разглядываю, как снежинки быстро тают на моей вытянутой руке. Я всегда хотела этого — магии, позволяющей управлять снегом и льдом. Мечтала об этом бесконечными днями, будучи запертой во дворце, где другие фейри повелевали самой зимой, пока я оставалась бессильной.

Мне пришлось заморозить собственную кожу, чтобы прикоснуться к Каину.

Как далеко я могла бы в этом зайти? Как далеко я должна в этом зайти? Возможности вращаются в моем разуме, соблазняя и пугая.

В лучшем случае, я могла бы получить травму. В худшем — стать инструментом в том разрушении, что задумал фейри Двора Огня. Очередной марионеткой, пусть и управляемой другими ниточками.

Мне нужно прислушаться к голосу разума, обратить внимание на тот страх, который мой мозг так яростно пытается заставить меня увидеть. Но мое тело реагирует совсем иначе. Оно совсем не боится его. Оно его жаждет.

Когда я смотрю в его глаза, мое сердце стучит, как молот, моя душа требует его защиты, и что еще хуже, какая-то глубоко спрятанная часть меня ищет его одобрения.

Мне хочется, чтобы он сказал, что я имею право наказать тех, кто причинил мне вред.

Мне хочется, чтобы он стоял рядом и говорил о мести и возмездии, которые оправдали бы растущий во мне гнев.

Со вздохом я роняю голову на руки.

Сестра смогла бы разобраться со всем этим безумием за пару секунд. Она спокойная, разумная, добрая и практичная. В то время как я…

Какая я?

Упрямая.

Этого у меня не отнять. Всегда был способ пытаться, стремиться, пробовать, скрывая это ото всех. Я всегда находила крохотные лазейки в ограничениях вокруг моей жизни.

Но что еще, не считая моего умения никогда не сдаваться?

Понятия не имею, кто я. И даже больше не знаю, кем хочу быть. Большую часть моей жизни у меня было очень мало возможностей ставить перед собой цели. Я не хотела быть одна. Хотела расширить свои возможности так, чтобы испытать как можно больше всего прежде, чем умру. Но я никогда не верила, что смогу излечиться.

А теперь все преграды, ограничения, стоявшие передо мной, как и небольшое количество вариантов возможностей, разлетелись в прах.

У меня есть магия. Настоящая, осязаемая сила. У меня есть возможность стоять плечом к плечу с самыми могущественными фейри в мире. У меня есть подруга. И, Одина ради, у меня есть огромная медведица, жаждущая убивать.

И у меня есть Каин. Пусть в каком-то извращенном смысле, но я знаю, что он у меня есть. Не его любовь и даже не его преданность. Но он рядом. Всегда. Он сам так сказал. Его присутствие — одновременно и якорь, и буря. Это может как дать мне опору, так и разрушить до основания.

Может ли он стать еще одним оружием в моем арсенале? Движущей силой, которая поможет стараться лучше, выйти за мои пределы? Или огнем для моего льда, подталкивающим меня к новым высотам?

Или он — препятствие на пути к моим новым возможностям? Злодей, ждавший кого-то настолько наивного и отчаявшегося, как я, кто помог бы ему вырваться из заточения? И вся его ярость, и жажда разрушений просто ждут кого-то достаточно глупого, чтобы дать ему лазейку?

Я должна контролировать себя. Я не могу позволить начавшейся в моей жизни буре, всепоглощающим изменениям буквально во всем, привести меня к смертельно опасным решениям. Может, дворец и был для меня клеткой, но я хотя бы знала его границы.