Читать книгу - "О пепле и стали - Элиза Рейн"

опускаюсь на каменный пол, подтягиваю к себе колени и опускаю голову между них. Воздуха становится больше, а тошнота уходит.

Кроме того, я больше не смотрю на Каина. Мысли проясняются вместе с дыханием.

Этого не было. Конечно, этого не было. Так почему, во имя всех богов, это видение находится в моей галерее? Почему оно там с самого моего рождения?

Может ли это быть моим страхом? Возможно ли, что в этих трех статуях содержится то, чего я больше всего боюсь?

Но я никогда и не думала, что Каин может убить мою сестру.

Хотя и боюсь потерять ее. И боюсь потерять себя из-за него. Могли ли два этих страха соединиться в моей голове и создать такое жуткое видение?

Мне нужно вернуться в галерею. Избавиться от волка, вырвать его оттуда и больше никогда не видеть ни его, ни это ужасающее зрелище.

— Что случилось?

Он спрашивает в четвертый раз. Я должна ответить хоть что-то.

— Я увидела кое-что, что не было воспоминанием, — говорю я, не поднимая головы. Это легче дается, когда не вижу его.

— Такое происходило раньше?

— Нет.

— Почему ты спросила, бывал ли я в Ледяном Дворце? Я был в этом не-воспоминании?

Я закрываю глаза. Дыхание выровнялось, но мысли все равно блуждают. Я должна быть осторожной. Нельзя сказать ему лишнего.

Но то, что он заставил меня почувствовать считанные часы назад, связь с ним, которую ощущаю всей моей проклятой Фрейей душой, поднимается во мне и будто вцепляется в меня когтями.

Я только решила довериться ему. Решила помочь ему войти в Сокровищницу и привести к этой Короне Углей.

А теперь…

Страх, Мадди. Должно быть, это видение — порождение страха. Мой мозг зацепился за самое худшее, что может сделать Каин с той властью, к которой я его веду, и показал мне это.

Каин не причинит мне вреда. И нет ничего на Иггдрасиле, из чего даже такой бешеный разум, как мой, мог бы сделать вывод, что Каин ранит мою сестру.

Те, у кого птичий валь-тивар видят будущее. Боги видят будущее. Я — нет.

Я открываю глаза и поднимаю голову.

— Сейчас я не могу узнать названия кораблей. Нам придется вернуться обратно.

Его тело напряжено, челюсти сжаты, но он кивает. Осторожно встаю на ноги. Медленно проходя мимо окружающих нас сокровищ. Едва замечаю невероятные артефакты, которые я так отчаянно хотела изучить всего пару минут назад.

Все, что я вижу — это моя сестра, охваченная языками пламени и кинжал, погруженный в ее тело.

Я плохо справляюсь с тем, как она меня отвергает, и даже с тем, что она больше не рядом. И так же плохо справляюсь со своей безумной одержимостью опасным до абсурда приговоренным преступником, идущим рядом. Я впустила его в сердце. Стояла перед ним обнаженная и выполняла каждый его приказ.

Он знает мой секрет.

Мой разум сложил вместе две вещи, с которыми не могу справиться, только и всего.

Это страх.

Так что я задумываюсь о содержимом двух других статуй, все еще покрытых льдом. В них тоже заключены страхи? Или может, там мечты? Надежды?

— Ты расскажешь мне, что видела? — голос Каина все еще звучит мягко. С тех пор, как все случилось, он ни разу не повысил его на меня и даже не зарычал.

— Нет.

— Это было что-то важное?

Я искоса смотрю на него. Он же смотрит вперед, на выход из Сокровищницы. На дверь, через которую нас недавно провела моя магия.

— Нет, я так не думаю. Просто пугающее.

Он коротко кивает.

— Ты все еще хочешь попытаться открыть вторую дверь? — теперь он смотрит на меня, а я смотрю на него в ответ.

Нам нужно всего лишь найти названия четырех кораблей, и мы выясним, что еще от нас скрывает Фезерблейд. А Каин еще на шаг приблизится к тому, чтобы восстановить Корону Углей и свершить свою месть.

— Спроси меня об этом завтра.

ГЛАВА 2

КАИН

Не знаю, что она увидела в своем разуме, но магия Сколла питается ее страхом передо мной, наполняя жидким огнем мои вены.

Волчья сущность крепнет, желая попировать ее страхом.

И будь оно все проклято, это не доставляет мне никакой радости.

Она коснулась меня. Коснулась моей кожи. Это было первое прикосновение, что я почувствовал за двести лет. Она понятия не имеет, как повлияла на меня. Как это легкое прикосновение разрушило стены, которые я кропотливо воздвигнул вокруг себя за это время.

Остальные правы, опасаясь ее.

Она — чистейшая сила, прячущаяся в оболочке сомнений и жаждущая вырваться наружу.

Но я не хочу, чтобы она боялась меня.

Впервые за эти бесконечно долгие гребаные годы я не хочу, чтобы кто-то меня боялся. И осознание этого обжигает сильнее, чем огонь Сколла.

Я хочу, чтобы вернулось ее восхищение. Увидеть ее раскрытые от восторга глаза. Хочу смотреть, как она поражается ее собственной силе, собственному могуществу. Хочу наблюдать, как она скалится от ярости, когда кто-то скажет ей, что она чего-то не может. Хочу рассматривать ее расслабившееся от умиротворения лицо, когда она покидает реальность и оказывается в этом убежище внутри ее разума. Хочу ловить ее блуждающий взгляд, когда она видит то, что никто из нас не может и представить.

Она — гребаное чудо, и даже не подозревает об этом. Не осознает вещей, которые я мог бы показать ей. Силы, которой помог бы ей достичь.

Я вспоминаю ее лицо, раскрасневшееся и полное жизни после того, как она заморозила озеро.

В ней есть сила. Амбиции. Жажда мщения, стремление показать себя. Все это. А мое собственное желание раскрыть в ней все это занимает все мои мысли, поглощает и отвлекает от того, чем я был одержим на протяжении двухсот лет.

Шипение срывается с моих губ, и она смотрит на меня. Мы находимся в катакомбах, маленькая лодка почти принесла нас к причалу.

Здесь она меня покинет. Уверенность в этом обжигает, как кислота.

— Ты злишься, что я не смогла провести нас дальше в Сокровищницу.

— Нам нужны названия четырех кораблей. На их поиски потребуется время.

— Так ты не зол?

Мы подплываем к причалу лестницы и лодка ударяется о него.

— Не на тебя.

К этому моменту я провел с ней рядом несколько часов, и от необходимости держать себя в руках напрягается все мое тело. Сколл в моей голове никак не может успокоиться, разрываясь между желанием напугать ее и защищать.

Она качает головой. Ее