Читать книгу - "Похвала - Сара Кейт"

— Расслабься, Шарлотта, — бормочет он, его глубокий голос проникает в мою кровь и заставляет меня мгновенно растаять в его объятиях.

Его широкие руки обхватывают меня, когда его рука скользит по моей заднице, притягивая меня так близко, что я чувствую биение его сердца в груди. Такое чувство, что Эмерсон оберегает меня, прижимая к своему телу, и хотя меня не от чего защищаться, мне нравится, что я при этом чувствую.

Наши тела двигаются вместе в такт музыке. Каждый раз, когда я поднимаю на него глаза, наши лица так близко, что мы почти целуемся, но как бы мне ни хотелось ощутить губы Эмерсона на своих, я не уверена, что это действительно то, что он хочет со мной сделать, поэтому я продолжаю смотреть в разные места в комнате, где я снова ловлю себя на том, что смотрю на женщину, стоящую на коленях.

— На что ты смотришь? — Шепчет он мне на ухо, и я прикусываю губу и отворачиваюсь.

— Ничего, — бормочу я.

— Лгунья, — поддразнивает он.

— Хорошо. — Я поднимаю на него глаза.

— Это то, что ты делаешь с другими своими секретаршами? Гладишь их, пока они стоят на коленях у твоих ног?

Мой взгляд скользит по коленопреклоненной женщине, и я вижу, как Эмерсон бросает взгляд в ее сторону. Нежная улыбка приподнимает уголки его губ.

Он не колеблется.

— Иногда.

Дрожь возбуждения пробегает по моим венам.

Так странно представлять Эмерсона в этой роли. Мне невыносимо представлять другую женщину у его ног, поэтому я представляю, каково это — вот так смотреть на него снизу вверх. Чувствовать, как он касается моей головы таким любящим жестом.

Думать о нем таким образом, играющим такую доминирующую, командирскую роль… которая, как он утверждает, не является сексуальной по своей сути — это все еще возбуждает меня.

Мгновение мы пристально смотрим друг на друга, пока я обдумываю, как сформулировать следующий вопрос.

— Ты бы хотел, чтобы у тебя сейчас была такая секретарша?

Я не могу прямо спросить: — Ты хочешь, чтобы я была такой для тебя? Потому что мы уже установили, что это неуместно и не может быть и речи — каким бы любопытной я ни была.

Но я немного беспокоюсь, что он предпочел бы мне такую девушку. Что я… недостаточна для него.

Эта мысль действительно причиняет мне боль.

Он наклоняется, и мне приходится закрыть глаза, потому что я ошеломлена тем, насколько он близок к тому, чтобы поцеловать меня.

Он действительно пытается убить меня?

— Ты же знаешь, что на самом деле они не были моими секретаршами, верно? Или, по крайней мере, они были не очень хорошими. Не так хороши, как ты.

Я выдавливаю из себя тихий смешок, пытаясь сохранить самообладание из-за его близости.

— Жаль, что нельзя получить лучшее из обоих миров. — Я смеряю его взглядом, который говорит о многом. — Хорошая секретарша, которая является и хорошей сабай.

Его улыбка исчезает, когда он смотрит в ответ, его взгляд скользит вниз от моих глаз к моему рту. Когда его рука скользит по моей пояснице, он притягивает меня к своему твердому телу еще ближе.

— Да…очень жаль.

ПРАВИЛО № 15: В СЕКС-КЛУБЕ ПЯЛИТЬСЯ — ЭТО НОРМАЛЬНО

Шарли

Следующий час или около того я провожу рядом с Эмерсоном. Куда бы я ни попыталась двинуться, он всегда рядом, ободряюще кладет руку мне на поясницу и никогда не упускает шанса представить меня. Он представляет меня как свою спутницу, а не как секретаршу, с выражением гордости на лице.

И после двух бокалов шампанского я сияю. Каждые несколько мгновений он проверяет меня, позволяя своим глазам задержаться на моем лице, позволяя им задержаться на мгновение, прежде чем притянуть меня ближе.

Это нормально? Чтобы он относился ко мне больше чем к рабочему свиданию, как настоящему свиданию? Я больше не знаю, что нормально, а что нет.

Я снова замечаю строителя, того самого, который приставал ко мне на глазах у Эмерсона и так вывел его из себя.

Я едва узнаю его в смокинге, но эта улыбка выдает его с головой. Он флиртует с женщиной в баре, и, судя по всему, эти двое снимут номер в любой момент.

Эмерсон знакомит меня с остальными владельцами. Хантер и его красивая жена Изабель. Я снова вижу Мэгги, но она, кажется, не может расслабиться и беспокоится обо всем на свете, пока Гаррет и Эмерсон практически насильно не запихивают шампанское ей в глотку.

Пока они все разговаривают, я остаюсь рядом с Эмерсоном, но мой взгляд продолжает блуждать по комнате. Я не раз замечала людей, идущих по темному коридору. Вышибал поднимает для них веревку, прежде чем они исчезают в темноте. Есть еще один черный занавес, скрывающий то, что находится за ним.

Мое любопытство практически убивает меня. Поэтому, когда Эмерсон начинает разговаривать с богачом за покерным столом, больше не в сопровождении коленопреклоненной женщины, я извиняюсь и иду в туалет. Я растворяюсь в толпе и небрежно направляюсь к коридору. Быть свободным от Эмерсона — это одновременно и освобождение, и ужас. Я чувствую себя самозванкой в мире, куда я не вписываюсь. Мне здесь не место, и это написано у меня на лице.

Взгляды задерживаются на мне, когда я прохожу мимо. Они могут сказать, что я мошенница.

Когда я добираюсь до красной веревки и черного занавеса запретного коридора, вышибал молча смотрит на меня.

— Эм… — Здесь так громко, что он, наверное, даже не слышит меня.

— Уборная? — Спрашиваю я.

Я достаточно хорошо знаю, что уборная находится не здесь, а внизу. Он хмурит брови, глядя на меня, и я чуть не умираю от смущения.

Я собираюсь заползти обратно в толпу и попытаться убедить свой мозг, что это произошло не просто так, когда вышибал на секунду поднимает взгляд и кивает кому-то в другом конце зала. У меня едва хватает мгновения, чтобы обернуться и посмотреть, когда он поднимает красную веревку, и предвкушение заставляет кровь полностью отхлынуть от моего тела.

Мне кажется, что я стою там больше часа и удивленно таращусь на него. Хотя, вероятно, это всего лишь миллисекунда. Прежде чем он успевает передумать, я выхожу за занавеску и вхожу в темный, зловещий коридор.

Он кажется длиннее, чем я помню, но, вероятно, это иллюзия из-за недостатка света. Здесь нет толпы, но несколько человек задерживаются вдоль стен, и, в отличие от главного зала, никто на меня не смотрит. Они держатся друг