Читать книгу - "Клетка - Ариша Дашковская"

яичек. Мне казалось, ещё немного, и он взорвётся от напряжения.

-Ты ни в чём не виноват. Это не твоя грязь. Это их грязь. Чужая грязь не должна тебя беспокоить, — негромко сказал Лис.

Неожиданно его губы обхватили головку. Я задохнулся от невероятности происходящего, от водоворота противоречивых чувств. Правильным было бы оттолкнуть его, остановить, но в то же время хотелось, чтобы это продолжалось. Руки дёрнулись, чтобы притянуть его голову, заставить его взять глубже, но смог устоять, стиснув кулаки. Лис сам угадал моё желание. И я не смог сдержать стона. Изливаясь, всё же зарылся пальцами в его влажные волосы. Лис не отстранился, не сплюнул, проглотил всё, облизал губы, улыбнулся.

В висках бешено стучало. Сердце вторило этому сумасшедшему ритму. Никак не мог утихомирить сбившееся дыхание. Лис поднялся и теперь смотрел в моё горящее лицо.

— Поцелуй меня, — срывающимся голосом попросил его.

Он послушал, коснулся губ, но я набросился на него с неожиданным неистовством, пробуя его губы. После случившегося поцелуй уже не выглядел чем-то запредельно непозволительным. Ненормальным, да. Но за своё психическое здоровье я не ручался. Лис был не против, а мне этого отчаянно хотелось. Да и вообще, ощущение его губ и лёгкий мятный запах напрочь выбивали все мысли из головы. Внезапно пришло осознание. Тогда был не сон. Он целовал меня, когда я в бреду так настырно лез к нему. Но тогда его поцелуи были снисходительно лёгкими, успокаивающими. Сейчас он отвечал с упоением, порывисто, горячо. Руки скользнули под его майку, пробуя на ощупь, изучая рельеф его тела.

Лис судорожно выдохнул и отстранился.

— Малыш, если честно, я в мокром уже немного замёрз.

Взгляд случайно упал вниз. Его спортивные штаны нескромно оттопырились.

— Ох, — смущенно выдохнул. — Тебе же тоже… нужно. Болеть будет, если не…

Мямлил, не сумев подобрать нужных слов. Потянулся рукой к поясу его штанов, но Лис ловко перехватил руку.

— Не надо, малыш. Я сам разберусь. Иди к себе. Я сейчас приду, — поцеловал в макушку и протянул полотенце.

В комнате, накинув футболку и шорты, улёгся на кровать. Все чувства вытеснило одно — счастье.

Следующие несколько дней Лис вел себя так, будто между нами ничего не произошло. Я же ловил каждый его взгляд, каждое движение. Хотел найти логическое объяснение его поведению. Нечаянные прикосновения вгоняли меня в краску. В памяти тут же всплывали его опущенные пушистые ресницы, так неожиданно распахнувшиеся, его взгляд снизу вверх, так смутивший меня, лёгкий смешок и снова умелые движения его губ. На воспоминания тело откликалось мучительным напряжением. Неправильная реакция. Неправильные мысли.

Может, и правда было бы проще делать вид, что ничего не было. Но я не могу.

Лис резал колбасу для бутербродов на завтрак. Я сверлил глазами его спину, думал, как начать разговор. Мне всегда было тяжело подобрать нужные слова, а теперь язык и вовсе прирос к нёбу. Несколько раз кашлянул, но решимости мне это не прибавило. Тогда просто встал, подошёл к Лису, обхватил его за талию, уткнулся носом в его футболку. Он замер. Нож гулко упал на столешницу.

— Почему ты так со мной? — прошептал в его спину.

— Как «так», малыш?

— Так — будто ничего не было.

— А что было, малыш? Обычный минет? Я же говорил, что делаю его превосходно. Если тебе невтерпёж, можем повторить.

Я отшатнулся, будто меня ударили наотмашь. В висках запульсировала кровь. Пятился назад, пока не упёрся в стену. Слова прозвучали едко, выжигая сердце кислотой. Их мог сказать Лис, которого я знал первые дни моего нахождения здесь. Но не мог сказать Лис, которого я узнал после. Тот Лис, которого я ждал с влажными от волнения ладонями, замирая от одной мысли, что сейчас откроется дверь ванной, и я его увижу. Тот Лис, желание коснуться которого было сильнее мучительного стыда. Тот Лис, в махровом полотенце вокруг узких бёдер, небрежно держащий в руке смятые штаны и футболку, обещал переодеться и скоро вернуться, но так и не пришёл. Он не сказал бы такое.

— Скажи, что для тебя это ничего не значило, — я не мог до конца поверить в искренность его слов.

Он передёрнул плечами.

— Мне нравится делать людям приятное. Вошло в привычку. Ты просто подвернулся под руку. Припекло уже? Так пойдём отсосу. В чём проблема?

Взгляд упал на толстые неровные куски варварски покромсанной докторской, возвышающиеся бесформенной горой на столе. Лис, казалось, забыл о намерении сделать пару-тройку бутербродов и продолжал терзать колбасу.

— Не надо мне отсасывать, — глухо выдохнул. — Мне нужен ты. Просто ты. Скажи мне в лицо, что для тебя это ничего не значило. В лицо скажи.

Он резко развернулся. Глаза были непроницаемы, но голос звучал раздражённо:

— До тебя как обычно туго доходит. Чему я удивляюсь? Я тебе уже всё сказал.

Попытался сделать новый вдох и не смог. Понял, что задыхаюсь. Перед глазами заплясали цветные пятна. Начал медленно съезжать по стене и упал бы, если бы меня не подхватил Лис.

— Что же с тобой делать, скажи мне? — губы жарко зашептали в макушку. — Значило, конечно, значило. Только успокойся. С тобой не знаешь, как лучше себя вести. Дурачок, я же для тебя стараюсь. Так будет лучше. Ты не умеешь скрывать эмоции. Всё нараспашку. Тут так нельзя. Если он узнает — выкинет на улицу, хорошо если не по частям в пакете из-под мусора. Не смотри так. Забудь про пакет. Просто делай вид, что ничего не было. Обещаю, мы будем общаться как раньше. Не переходя грань.

Я вцепился в него дрожащими пальцами, боясь отпустить, боясь, что он перестанет обнимать меня, передумает, снова оттолкнёт, станет чужим.

— Прости, Лис. Но как раньше я уже не смогу.

Глава 17. Ладога

В конце мая Астафьев решил устроить поездку к Ладоге. У него там была дача.

— Погода хорошая. Располагает. Поедем с Вронскими. С Игорьком вы поладили. И вам, молодым, интересно будет, и мы с Володей отдохнём. А там может и Нина с подругой подтянется, — он был доволен пришедшей ему в голову идеей.

Конечно, хотелось вырваться из дома на природу, но возможное присутствие Игорька не радовало. Мы с Лисом переглянулись. Он явно думал о том же.

Виктор хлопотал вовсю, хотя мог просто дать соответствующие распоряжения. Сам нарезал мясо, выбранное лично Владимиром Егоровичем. Правда, очистку и нарезку огромных золотистых луковиц он поручил Лису. А меня заставил кромсать помидоры для особенного маринада.

Глаза Лиса были красными, по щекам текли слёзы, а я ещё отпустил пару глупых шуточек