Читать книгу - "У роз нет запаха и вкуса - Лея Болейн"

Я вывернулась из его рук, заткнула уши и попятилась, споткнулась и упала в розовый куст, разом оцарапав руки и, кажется, лицо.

— Не трогай меня! Уходи! Я… я иду к Мортону. Слышишь? Я иду к Мортону, уходи. Он маг… сильный маг, он поможет мне это… запереть, спрятать. Пока тебя не было, всё было нормально! Пока тебя не было, я… Не трогай меня!

На четвереньках, продолжая безжалостно царапать лицо и руки, ломая розовые кусты, я отползала прочь.

Глава 16

Сад наполнился огнями и голосами слишком внезапно, так внезапно, что я не успела заметить, в какой момент всё началось. Ко мне подскочил кто-то из слуг, начал что-то говорить, причитать, поднимать меня из кустов, в то время как я безуспешно пыталась одернуть юбку и высмотреть в мерцающей огнями обыкновенных немагических факелов темноте Вильема. Мысленно умоляя его не выдавать себя, надеясь, что он не стал играть в героя и ушёл…

Впрочем, конечно же, никуда он не ушел, я отдаленно слышала похожий на его голос, спорящий с кем-то, но тут передо мной возник Самсур, слишком близко для слуги, и первый раз за все эти годы схватил меня за руку.

— Идёмте, леди.

— А ну пусти! — я безнадежно дёрнулась от возмущения, омерзения и боли, которую причинила мне эта стальная хватка. — Пошёл вон, не смей меня трогать!

— Приказ хозяина, — он ухмыльнулся, а в глазах так и стояло «грязная хозяйская сучка». Возможно, совсем скоро он будет называть меня так вслух. — Хозяин сказал немедленно привести… Или приволочь, ежели леди будет противиться.

— Твой хозяин мне не хозяин!

— Ой ли, леди?.. — его ехидная улыбка была в словах, не на лице. Я вдавилась каблуками туфель в землю, подумав, что если Самсур попытается подхватить меня на руки, я раздроблю ему кости, подобно тому, как расколола каменную колонну беседки. Мне даже захотелось, чтобы этот сладострастный свидетель наших с Мортоном постельных сцен последних пяти лет попробовал применить силу, заставлял меня идти с ним, оскорбил открыто или ударил, чтобы подтолкнуть меня окончательно выпустить бушевавшую внутри лаву моего копившегося годами жуткого дара.

Но нет.

— Что ж тебе не спится-то, — раздался откуда-то со спины голос Мортона.

— Нужно поговорить, — процедила я.

— Действительно, нужно, ты права. Идём.

Я не была уверена, что смогу воздействовать и на него, тем более, что на меня вдруг накатила дикая усталость, колени противно задрожали, а во рту пересохло. Я должна была увести Мортона из сада в надежде на то, что Вильем сможет уйти незамеченным… Но супруг неожиданно добавил:

— Какая дивная майская ночь, дорогая. Самое подходящее время для прогулок. Как жаль, что мой дорогой юный ученик вынужден немедленно нас покинуть. Дела в столице, знаешь ли.

Я ничего не ответила, а он наблюдал за моей реакцией. Протянул руку и пальцем провёл по расцарапанному виску, слизнул капельку крови, хмыкнул в усы. Самсур отступил куда-то в темноту, слуги потихоньку стали расходиться, хотя несколько человек ещё стояло в беседке.

— Представляешь, по странному совпадению он тоже решил подышать свежим воздухом, госпожа шлюха, — Мортон заботливо извлёк из моих волос шипастую розовую ветку, запутавшуюся там, пока я ползала по кустам, и, словно бы шутя, замахнулся, метя мне в глаз. Я не пыталась отшатнуться. У меня шумело в ушах, а в животе органы, казалось, скрутились в угол.

— Зачем, — сказала я только, хотя внутри копились тысячи и тысячи слов, вопросов, выкриков. Мортон наблюдал за мной искоса, и мне казалось, что он то ли сдерживается, чтобы не ударить меня со всей силы вот так, открыто, то ли одержим каким-то странным воодушевлением.

— Ты удивительно любопытная находка, моя дорогая. Держат же люди экзотических зверушек… иногда ядовитых. Моя любимая экзотическая магическая тварь.

Он вдруг шагнул ко мне, обхватил руками, вжался носом в макушку, словно вдыхая запах моих волос. Вот только я знала, что никаких запахов чувствовать он не может.

— От тебя так и разит сексом, моя развратная красавица, чтобы это почувствовать, нюх не нужен. Думала, я не замечу, глядя, как ты потекла при первом взгляде на этого мальчишку? Мне было интересно, сколько ты продержишься… И ты вытерпела совсем чуть-чуть. Даже обидно.

Он впился ногтями мне в руку, но прежде чем я попыталась было обратиться к ещё неизведанной и неосвоенной магической стороне своей натуры, добавил:

— Да не волнуйся ты так. Мы с мальчишкой Хоринтом заключили небольшое… соглашение. Мне стало грустно смотреть, как ты скучаешь, маленькая блудливая дрянь. Значит, со мной строила недотрогу, а к нему в штаны забралась — руки не отсохли? Мальчишка уехал. Если бы не его родственные связи, я оторвал бы ему его жадные ручонки, лапавшие мою плохую девочку, но… Он сказал тебе, что ты у него первая, верно? Мы так договорились. Брехня. Он очень способный мальчик. Артист.

Я не верила ему, ни единому слову, но всё же его слова сбивали меня с толку.

— Слышал, как ты стонала под ним всего полчаса назад, — шептал мне на ухо Мортон. — Какая же ты тварь, Альяна. Я спрятал тебя ото всех… знаешь, что они делают с такими, как ты?! Ооо, лучше бы тебе не просто знать — видеть своими глазами. Запирают и мучают, пытаясь добиться проявления хаотической магии — это такое неизученное поле. Если ты будешь признана опасной, они могут убить тебя, очень быстро, не стараясь смягчить ощущения. А если нет, из тебя сделают инкубатор, дабы выращивать тупых и преданных детишек со столь полезной особенностью, разумные ручные мины Его Величества. Будешь рожать одну такую мину за другой, если останешься жива… А я спрятал тебя ото всех. Никому не сказал. Берёг…

Мортон обхватил меня за плечи и потащил в дом.

— Я знал, что твой дар должен рано или поздно проявиться. Зачем, спрашиваешь ты? Потому что это твоя природа. Запертый, он бы очень быстро убил тебя. Мы с моим некогда близким другом, мужем твоей матери, я имею в виду твою настоящую мать, постарались его запечатать сразу после твоего рождения. Поэтому ему непременно нужно было помочь проявиться сейчас, чтобы он не свёл тебя с ума.

Я вскинула голову — мы уже стояли в просторном холле дома, вокруг была полная тишина, только мерно и оглушительно тикали напольные часы.

— Да, мы были добрыми друзьями. И я ведь говорил ему не жениться на