Читать книгу - "Редкий цветок для Дикого - Лина Мак"

только голос Вероники Николаевны с Сашенькой, но и то, что свекровь Любы с Митей тоже здесь.

— А ты, смотрю, с тяжелой артиллерией, — улыбаюсь Любе и, крикнув Веронике Николаевне, что я зашла в дом, веду девочек на кухню.

— А это что? — Лара успевает вперёд нас и сейчас держит в руках моё кольцо.

— Понятия не имею, — пожимаю плечами и надеюсь, что мои глаза меня не выдают.

— Люба, — Лара переводит строгий взгляд на подругу.

— Алла, — Люба в свою очередь смотрит на меня.

— Господи, да как вы достали, — вздыхаю я. — Гера сделал мне предложение, а я его не приняла, так как смысла в этом уже нет, мы и так женаты.

— Что?! — девочки выкрикивают в один голос, а я кривлюсь от громкости.

— Вы пришли есть вкусняшки? Вот и будем…

— Нет уж, давай рассказывай! — строго говорит Люба, хватая меня за руку и усаживая за стол.

— Девочки, да я сама не знаю… — начинаю говорить, но обрываю себя на полуслове. — Я хочу уехать. Назад, к тёте Софе. Я не могу так больше.

Опускаю голову ниже и пытаюсь понять, почему же мне так горько от собственных слов.

— Никуда ты не хочешь уезжать, Алла, — мою руку накрывает рука Лары. — Я тоже не хотела. Но наша упёртость и желание быть независимыми не делают нам лучше. Не всегда, но наши случаи подпадают под данные критерии.

— Лара, ты другая. Ты сильная, — отвечаю подруге.

— Да я тебя умоляю! — хмыкает Люба, ставя перед нами чашки с ароматным кофе. — Я когда к ней пришла поговорить по поводу того, что она совершает ошибку, собираясь сбежать отсюда, так меня только матом не послали.

— Ой, не послала же, — отмахивается Лара, а я хихикать начинаю.

— Да даже если бы и послала. Ну пошла бы я, прогулялась и вернулась. Только с Сёмой, — уже открыто посмеивается Люба.

— Вот! — Лара тычет пальцем в Любу. — Теперь наша независимая бизнес-леди прикрывается своим Сквознячком.

Мы уже открыто смеёмся втроём, и мне становится легче. Может, это из-за того, что у меня толком не было отношений с мамой, когда я становилась девушкой. Может, потому, что Люба и Лара всегда были для меня как старшие сёстры, но я успокаиваюсь.

— А колечко хорошее, — крепко обнимает меня Люба, когда они уже вечером собираются уходить. — Примерь его, глядишь, и страхи твои уйдут окончательно.

— А там и нас догонишь, — добавляет Лара, обнимая меня после Любы и указывая на свой уже небольшой животик.

— Девочки, я вас люблю, вы знаете это? — говорю им и чувствую, как глаза пощипывает от слёз.

Время пробежало незаметно. И я провожаю девочек, когда уже темно. Нервирует только то, что Германа до сих пор нет.

Возвращаюсь в дом и не могу понять, что не так. Посреди коридора стоит перепуганная Вероника Николаевна и прижимает к себе Сашеньку, что-то нашептывая ей.

— Что случилось? — бросаюсь сразу к ним, но ответ мне приходит совершенно с неожиданной стороны.

— Ты случилась, сука такая! Я же предупреждал тебя, — дергаюсь, как от удара, и становлюсь так, чтобы закрыть собой Веронику Николаевну и дочь.

— Что вы здесь делаете? Где Виктор? — спрашиваю и сама удивляюсь, как ровно звучит мой голос.

— Пришёл показать своему сыну, что в этой жизни всегда всё будет по-моему.

Я не успеваю понять, что происходит, как меня сильно толкают, и я, отлетев к стене, ударяюсь головой. Последнее, что я слышу, это приказ этого чудовища:

— Эту курицу старую запереть где-то вместе с ребёнком. Потом с ними разберёмся.

За что?

Глава 22

В себя прихожу оттого, что рядом кто-то всхлипывает. Открываю глаза и вижу напротив какую-то девушку. По одежде понятно, что она не простая дама с улицы. Да и по возрасту до тридцати ей ещё далеко.

Оглядываюсь вокруг и понимаю, что мы в подвале. Радует только то, что я знаю, что этот подвал находится во дворе дома Германа, и что здесь горит свет.

— Кто Вы такая? — спрашиваю осипшим голосом.

Во рту пересохло и слюней не хватает, чтобы смочить горло, но говорить нужно, так как нас здесь двое, и мы явно для чего-то нужны.

— Это ты во всём виновата! — резко выкрикивает девушка, и я морщусь от громкого звука. — Если бы тебя не было, всё было бы хорошо.

— Не ори, — отвечаю тоже резко, в голове звенит и так. — Я спросила, кто ты такая? — перехожу сразу на ты, так как вижу, что толку может и не быть.

— Марианна, — всхлипывает она. — Я должна была стать женой Германа.

— Как интересно, — киваю на её ответ. — И что помешало?

— Ты! — резко отвечает она, тыкая в мою сторону наманикюренным пальчиком.

— Ещё интереснее, — во рту вместо слюней начинает собираться горечь. — И чем же я помешала?

— Чем?! — взвизгивает Марианна, поднимаясь на ноги, а я подмечаю, что она просто модель с идеальной фигурой. Только заплаканная и с опухшим лицом.

— Перестань орать, — прошу, прижимая ладонь к вискам.

Пытаюсь сообразить, что же не так, пока меня не накрывает паника. Саша!

Быстро поднимаюсь с пола и спешу вверх по ступенькам.

— Откройте! — кричу что есть силы. — Выпустите меня!

— Не ори, — теперь пищит Марианна. — Если они придут, нам не поздоровится. Снова накачают какой-то гадостью.

Вижу, как она бледнеет, но мне всё равно. Там моя дочь!

— Откройте! — продолжаю кричать.

Дверь открывается так резко, что я выпадаю из неё и больно бьюсь коленями о кирпичный порог. В глазах темнеет от боли.

Рядом кто-то приседает. Размытым от слёз взглядом замечаю перебинтованные ладони, но рассмотреть никого не могу.

— Ты смотри, какая смелая, — над головой звучит голос отца Германа. — А куда же делась перепуганная девка, которую откачивали в больнице? Или тебе твоё отребье сил придаёт. Так я могу и с ней разобраться. Мне не нужны дети от проституток.

Не знаю, откуда во мне берутся силы, но я быстро дёргаюсь в сторону этого чудовища и впиваюсь в его рожу ногтями, раздирая её до крови.

В следующий миг отлетаю от него, чувствуя привкус крови во рту, и гул в голове становится сильнее. Не знаю, откуда во мне берутся силы, но опять поднимаюсь на ноги, пошатываясь, и в следующий миг оказываюсь прижатой к двери за шею. Воздуха не хватает, но терпимо. Снова деру чью-то руку, слушая мат и шипение. И опять удар.

— Прекратите! — сквозь туман в голове слышен визг Марианны.

— А что так? — а это уже презрительный голос Марата. — Она твоя соперница, ты должна быть благодарна, сучка такая.