Читать книгу - "Редкий цветок для Дикого - Лина Мак"

же начнёшь решать проблемы? Марат знает тебя. Думает, что знает, и каждый раз пользовался этим знанием успешно, — впервые Виктор пытается мне что-то доказывать, что не соответствует моим приказам.

— Я сейчас немного не улавливаю твои мысли, — хмурюсь.

— Зови своего Ветра, Герман. Будем проводить мозговой штурм.

В дом заходят женщины, и мы замолкаем. Не нужно им знать, что здесь намечается, а вот Ветра позвать нужно, да и Рус нам не помешает.

Глава 18

— Добрый день, Антон Павлович, — захожу в кабинет Решетникова, оставляя за дверью своих ребят.

Виктор постарался, чтобы меня встретили и сопровождали по столице.

— Ну здравствуй, потерявшийся женишок, — язвительно звучит голос солидного мужчины. Всегда знал, что внешность обманчива, и сейчас есть возможность убедиться в этом. — С чем пожаловал? Пришёл вымаливать прощение?

— Какие громкие слова, — я сажусь в кресло напротив рабочего стола. — Но нет, я пришёл сюда предложить Вам нормальные условия для развития, а не слияние, которое вы с моим отцом всё никак не можете сделать, так как каждый раз находится множество несостыковок.

— А ты наглец, — вот теперь я вижу настоящие эмоции Решетникова, и его интерес меня больше радует, чем то пренебрежение, с которым он говорил до этого. — Испортил помолвку. Обидел мою девочку, а теперь пришёл условия выдвигать.

— Антон Павлович, я, по-вашему, похож на того, кто будет воплощать все хотелки своего отца? — спрашиваю, наблюдая ещё больший интерес Решетникова.

— Сейчас ты похож на одного из тех, кто пытается пробиться наверх через мою дочь, — хмыкает он.

— Спешу Вас разочаровать: я уже наверху, — отвечаю, копируя его позу и выражение. — А Ваша дочь мне не нужна, как и Вши активы. У меня своя дочь есть.

— Что? — Решетников даже воздухом давится от моих слов.

— А что, мой папаша Вам не сообщил, что у меня есть жена и дочь? — спрашиваю, а у самого внутри будто струны начинают звенеть от этих слов. Алла меня убьёт, когда узнает, но я готов принять эту смерть от её рук.

— Ты сейчас что пытаешься сделать? Я тебя проверял и всё знаю о вашей семейке, — а вот злость сдерживать не умеет этот солидный бизнесмен.

— Грубовато, но по-другому не назовёшь, согласен, — сажусь поудобнее и достаю телефон из внутреннего кармана. — Но всё же предлагаю обсудить новый проект, пока я ещё предлагаю. Или продолжайте мерятся членами с моим отцом, но меня больше не трогайте. И дочерей своих не подсовывайте.

— Ты как со мной разговариваешь! — подскакивает Решетников.

— Всё соответствует Вашему статусу, — улыбаюсь и надеюсь, что надолго здесь не задержусь. Мне ещё нужно успеть вернуться.

— Дикоев, а тебе не кажется, что ты понаглее своего отца будешь? — хмурится Решетников.

— Нет, не кажется. Только у меня есть плюс: я не строю козни за спиной, а сразу прихожу с ответными предложениями. А дальше уже Ваше дело, принимать их или нет.

Смотрим друг на друга, а мне в какой-то момент даже смешно становится. Рус прямо в воду глядел, когда описывал приблизительный портрет Решетникова. И всё сошлось. Вот же морда прокурорская.

Дикий, что-то ты совершенно испортил себе культуру речи на своей малой родине.

— Ну предлагай, раз пришёл, — наконец-то отвечает Решетников, а я поднимаюсь со своего места.

— Предложение я Вам на почту скинул. Устроит — присылайте юристов, обсудим. Нет — так невелика потеря, — ответил и поправил пиджак. — А пока вынужден уходить. Время моё — бесценный ресурс.

Разворачиваюсь и иду на выход, а уже у двери слышу в спину:

— А ты мне нравишься. И даже к лучшему, что ты не станешь моим родственником. Я такого зятя не выдержал бы.

— Ну так и радуйтесь, — улыбаюсь в ответ. — Будьте здоровы.

Выхожу и, кивнув парням, идём на выход. Внутри будто что-то подгоняет. Я только вторые сутки в Москве, а уже хочу вернуться. Нет никакого желания оставаться здесь дольше, чем того требует дело.

Ветер и его ребята постоянно отзваниваются. Виктор тоже остался вместе с моими девочками. Только мама рыдала среди ночи, когда без стука вошла в кабинет, где мы перед отъездом сидели с Ветром и Русом, ещё раз обсуждая наш план.

Тогда мама сказала не много, но достаточно, чтобы убедить меня в том, что я должен сейчас закончить со всем.

— Сынок, твой отец всю жизнь шёл по головам. Всегда хотел иметь больше и больше, не обращая внимания, что превращается в чудовище, — шептала она в слезах. — И сейчас я смотрю на Аллочку с Сашенькой и боюсь. В жизни каждого человека есть тёмные чуланы, которые он не любит открывать. У твоего отца он тоже есть, и его тайны пострашнее будут тех, что ты сделал. Но я прошу тебя… — мама остановилась, а я боялся услышать её слова.

Я больше не могу останавливаться. Не имею права отступать. Да и не собираюсь.

Из размышлений меня вырвал звонок. Смотрю на экран и вижу задумчивое лицо Цветика. Кто бы мне сказал, что буду втихаря снимать свою любимую женщину, от души посмеялся бы над идиотом, а сейчас смотрю на её фото и тихо радуюсь тому, что успел.

А ещё меня радует, что Алла звонит по видео.

— Привет, — улыбаюсь я, принимаю вызов.

— Привет, — вижу, как ей не по себе, но она старается держать себя в руках, — звоню сказать, что у нас всё хорошо, а то меня сейчас здесь Люба с Ларой казнят.

— Им тоже передавай привет, — улыбка становится шире. Чувствую себя дебилом, но ничего поделать с этим не могу.

— Передам. И ты знаешь, может, ты всё же немного снизишь количество нянек. Я чувствую себя не в своей тарелке. Я не привыкла к такому, Дикоев, — Алла хмурится и начинает заводиться.

— Для начала ты успокаиваешься, — отвечаю ей спокойно. — Няньки навязались сами. Я никого не заставлял. Но, скажу честно, рад, что ты не одна.

— Я и не была одна, — огрызается эта невыносимая женщина.

— А я был, — отвечаю ей. — И больше не собираюсь.

— Герман, ты меня не слышишь, — Алла отворачивается от камеры, а я вижу, как быстро бьётся жилка у неё на шее.

— Слышу, — выдыхаю и чувствую, что хочу её. Может, оно и к лучшему, что я сейчас нахожусь здесь, а не рядом. Сил сдерживать себя у меня не хватает. — Но я хочу, чтобы и ты меня услышала. Я виноват перед тобой. Жизни не хватит расплатиться за всё то, что ты пережила по моей вине. Но я прошу тебя, пожалуйста, давай мы с тобой начнём хотя бы