Читать книгу - "Сильверсмит - Л. Дж. Кларен"

что сыграл роль в разрушении Молохая, в создании чудовища, которое медленно убило его сестру, ее мужа, их младенца? Я не считала, что он должен винить себя.

А вот я взвалила ответственность за Филиппа и Оливера на себя, даже несмотря на слова Эзры, что это не моя вина. Отпустить их я не могла.

— Какой он, Симеон? — спросила я Финна.

— Я встречал его всего дважды, — он подал мне руку, помогая перелезть через поваленный дуб. — Когда он приходит в Пещеры, то в основном держится со своим ближним кругом — Уинтерсонами и Старейшинами, — он кивнул на меня, намекая, что я буду среди них. — Он молчаливый. Мудрый. Я бы сказал — старый, и это так, но выглядит он едва за сорок.

Да, вот она — выгода замедленного старения.

— А твоя причина? — спросила я. — Есть ли причина, по которой выбрали именно тебя и Каза сопровождать Эзру?

— Помимо того, что Эзра нам как младший брат, и мы не доверили бы его никому другому?.. Ну, жена Каза сыграла в этом роль.

Я нахмурилась. У Каза была жена, и все же он оставил ее в Пещерах, чтобы отправиться за мной?

Финн, заметив мою тревогу, объяснил все с теплым смешком:

— Марин чуть ли не сама нас отправила. Она беременна, срок на вторую неделю Рейнара. Сказала, что если королева не появится до рождения ребенка, это будет дурным знаком, а с этим она мириться не собиралась. Она нас буквально ногой выставила бы за дверь, — он бросил взгляд на брата впереди и усмехнулся, понизив голос: — Между нами, думаю, Каз сводил ее с ума, вечно вертелся рядом, опекал по каждой мелочи. Не отходил ни на шаг. Марин — женщина редкая, сокровище, но терпеть не может, когда с ней нянчатся.

Я улыбнулась. Пожалуй, это было мое любимое — слушать истории о тех, кого мне предстояло узнать. О семье, которую я могла бы обрести, если б только бремя быть королевой не превращало все это в непреодолимую пропасть между ними и мной. Я надеялась, что они смогут видеть во мне просто… меня. Только меня. Надеялась, что этого будет достаточно.

— А ты? — спросила я Финна. — У тебя кто-то есть?

Смуглые щеки Финна окрасились румянцем, и я заметила, как он украдкой посмотрел в сторону Джеммы, шедшей далеко впереди.

— Сейчас нет.

Я прикусила губу, пряча улыбку, и задумалась, как давно они с Джеммой знали друг друга, и есть ли между ними что-то большее.

К концу первого дня мы прошли в общей сложности десять часов. Мое тело вопило от усталости, умоляло о покое. Я не представляла, как выдержу следующие недели, разве что кто-то понесет меня на руках, а это было бы унизительно. Я закусила щеку изнутри, сдерживая стон, когда опустилась на камень у места, выбранного для привала. Сдержать себя не вышло — Эзра услышал и виновато покосился, раскатывая свой спальный мешок в паре шагов от меня.

— Дальше будет легче, — Джемма прошла мимо и сжала мое плечо в поддержке.

Мне стоило усилий не огрызнуться — не на нее и не из-за нее, а потому что мать или Симеон, или кто-то другой могли бы подготовить меня заранее и избавить от этого позора. От этого чувства бесполезности.

Я лишь глухо фыркнула, стянула с плеч рюкзак и повалилась вместе с ним.

Смит велел остальным проверять периметр парами на предмет следов путников, воров или Инсидионов. Сам он остался со мной, даже после того как я настаивала идти вместе с ними. Даже несмотря на возражение Джеммы, которой совсем не нравилась мысль оставить меня наедине с ним.

Я села на коврик, подтянув ноги к груди и обняв их руками. Тело благодарило за отдых, но грудь сдавливала вина за то, что вся работа легла на других. Тепло, будто знающее, скользнуло по моей коже. Я чувствовала его взгляд.

— Нет ничего унизительного в том, чтобы отдохнуть, Элла, — сказал он наконец.

Я подняла на него глаза и вздохнула. Легко ему так говорить. Ему-то вообще отдых нужен хоть когда-нибудь? Наверняка никогда, настолько он привык к холоду и дикой природе. За последние четыре дня я не видела, чтобы он отдыхал хоть раз.

— Они не должны были держать меня в неведении.

— Одна из многих вещей, — выдохнул он, присев на корточки и складывая из сухих листьев, хвои, тонких веток и пары крупных сучьев будущий костер, — в которых мы с тобой полностью согласны.

Я запоминала, как он складывал хворост кучкой в центре и перекрещивал поверх более крупные веточки — на случай, если мне самой когда-нибудь придется это делать. Он зажег огонь спичкой и бросил ее в пламя. Когда заметил, что я наблюдаю, добавил наставительно:

— Держи костер маленьким, под контролем, и топливо складывай с подветренной стороны, подальше от огня.

Я кивнула и запомнила его слова.

— Я почти ничего не помню до падения, — выпалила я вдруг, сама не понимая, зачем оправдываюсь перед ним. — Но зато в памяти у меня должно быть полно места для всего, чему ты меня научишь.

Я смотрела на него, ожидая реакции, сама не зная какой именно. Наверное, похвалы. Уверенности в том, что я смогу стать кем-то. Но он никак не отреагировал, лицо его было каменным, лишь костяшки пальцев белели от силы, с которой сжимал руки. Я нахмурилась и перевела взгляд на пляшущие языки пламени, впитывая тепло, что унимало ломоту в мышцах.

— Смит — это твое настоящее имя? — спросила я, не выдержав тишины. Имя это ему, конечно, шло: прямое, крепкое, без вычурных украшений, но в то же время оно казалось слишком простым. Он был… большим, чем это имя.

Он поднял на меня глаза с другой стороны костра, приподняв темную бровь.

— Разве оно не звучит как настоящее?

— Просто думаю, если ты можешь называть меня как хочешь — Элла или еще как, — у меня тоже должны быть варианты.

Он оценил меня взглядом, сжатая челюсть едва заметно дернулась.

— Гэвин.

Это было более мягкое имя, чем я ожидала. Свидетельство, быть может, о теплом и мягком человеке, скрывающемся за холодным, суровым фасадом.

— Гэвин, — его губы дернулись, когда я произнесла его имя. — Знаешь, я ведь никогда по-настоящему не соглашалась тренироваться с тобой. Ты просто поставил меня перед фактом.

— И? — он поднялся на ноги, даже не пытаясь отрицать мои слова.

— И я буду продолжать с тобой тренироваться, если ты позволишь мне называть тебя по имени. По-настоящему. Гэвин.

Он усмехнулся.

— Рад видеть, что