Читать книгу - "Темная любовь - Эль Джаспер"

сторону здания, спиной к ним, не сводя глаз с мужчин. Ной теперь передо мной, и он уже преобразился. Один из мужчин прыгает и пытается проскочить мимо меня, чтобы броситься на людей, но я хватаю его за ногу и прижимаю к земле. Он приземляется на спину, а я оказываюсь сверху. Однако он удивляет меня. Он сильнее, чем я себе представляла. Он хватает меня за горло и швыряет о стену здания. Я ударяюсь головой и знаю, что утром она будет чертовски болеть. Краем глаза я замечаю Ноя. У него в руках другой нож. Другой летит, и я выхватываю свой серебряный меч из ножен на поясе и вонзаю острие ему в кожу. Его глаза округляются, когда он смотрит на меня.

— Она контролирует тебя? — спрашиваю я. Когда он не отвечает, я вонзаю лезвие еще глубже. Он ворчит. — Кто она? — Рычу я. — Как ее, блядь, зовут?

Вампир смотрит на меня кроваво-красными глазами.

— Кэррин, — говорит он, и его голос звучит булькающе. Улыбка приподнимает уголки его губ. — Она убьет тебя.

— Я так не думаю. — Я вонзаю лезвие ему в сердце. Он падает на меня. Он уже бьется в конвульсиях, когда я отталкиваю его, и в тот момент, когда я освобождаюсь от него, я вижу, как Ной отрывает другому голову начисто. Некрасиво. Он бросает его на дрожащее тело и смотрит на меня. В одно мгновение его лицо снова становится размытым. Безупречным и совершенным.

— Знаешь, — говорит Ной. Он бросает взгляд на кучи на земле. — Это становится чертовски старым. — Он хрустит шеей, будто у него остался какой-то излом после превращения в монстра. — Что он тебе сказал?

Я подхожу, пинком вытаскиваю лезвие из кучи вампирских объедков и вытираю его об асфальт. Затем вытираю о штаны. Мне чертовски плохо, но я не хочу оставлять свои ножи.

— Ее зовут Кэррин. И, по0видимому, по его словам, — я наклоняю голову, — она хочет моей смерти.

— Да, в этом нет ничего нового, — говорит Ной. Он поднимает взгляд к небу, и я впервые замечаю, что рассвет близок. — Ты слышала что-нибудь еще?

Я прислушиваюсь, затем качаю головой.

— Нет, но я буду чувствовать себя лучше, если мы пробежимся по крышам, проскочим несколько улиц до рассвета. — Я засовываю клинок обратно в ножны и подхожу к Ною. — Не знаю, кто такая Кэррин, но здесь происходит что-то еще.

— Например?

Я пожимаю плечами.

— Ну, если бы я знала этот ответ, мы бы здесь не стояли.

Лицо Ноя скрыто в тени, но я вижу, как он улыбается.

— Пойдем.

Мы выходим на улицу. Бежим по крышам. Перепрыгиваем со здания на здание. Мы даже пересекаем реку, взбираемся на собор Святого Эндрю и делаем несколько кругов вдоль реки Несс. Остаток ночи здесь царит тишина. Ну, все, кроме пожарных и бригады по уборке, все еще собрались у «Тишины 51». Какой беспорядок. Мы держимся на расстоянии, но чем ближе к рассвету, тем больше людей начинают свой день, и мы вынуждены замедлять шаг. Больше ничего не происходит. Никаких случайных вампиров. Никаких появлений Эли и Кэррин.

Даже думать о его имени с другой женщиной, вампир она или нет, больно.

Мы с Ноем переходим улицу в противоположную сторону и снова осматриваем центр города. Чайки кричат и садятся на крыши, и когда я вдыхаю солоноватый аромат залива Ферт, он окутывает меня. Это напоминает мне о доме. Боже, как я скучаю по этому вонючему, пахнущему блевотиной болоту.

Следующие пару дней проходят на удивление без происшествий. Никаких убийств, даже намека на присутствие Эли и Кэррин. Мы прочесываем каждый клуб, осматриваем каждую крышу, каждый темный переулок и все, что находится вдоль реки Несс. Ничего. Выходные закончились, и местные жители возвращаются к своим будничным занятиям. Мы с Ноем как раз сворачиваем на Монтегю-роу, когда ноябрьское солнце поднимается над городским хребтом. Я останавливаюсь и поворачиваюсь, вглядываясь. С тех пор как я приехала в Шотландию, мне кажется, я видела солнце раза три. Я так сильно хочу, чтобы все это дерьмо исчезло: убийство невинных, тайна Эли. И как мне когда-нибудь выкинуть из головы образы того, как он целует ту женщину? Господи, я ненавижу ревность, но, в конце концов, я — человек, пусть даже отчасти. Я не могу сдержать эмоций. И смотреть, как они целуются, прикасаются друг к другу?

Я на секунду закрываю глаза, и солнце встает и пробивается сквозь облака, освещая мое лицо. Моя кожа нагревается, совсем чуть-чуть, и я вдыхаю. На мгновение я теряюсь. Звуки города, звуки клаксонов, негромкий гул разговоров, который теперь почти никогда не покидает меня. Этим утром дует холодный и бодрящий ветер, и вместе с ним с залива доносится лай тюленей.

Я резко открываю глаза, внезапно осознавая, что стою на подъездной дорожке к нашему гостевому дому с закрытыми глазами. Выгляжу как идиотка. Чувствую себя более уязвимой, чем когда-либо должна была себе позволить.

Серебристые глаза Ноя изучают меня с такой напряженностью, с такой глубиной. В них нет жалости. Только сострадание. Его взгляд смягчается.

— Ты совсем не похожа на идиотку, — сообщает он мне, снова углубляясь в мои мысли. — Далеко. И не вздумай копаться в моей голове. — Он ухмыляется. — Тебе может не понравиться то, что ты найдешь.

Признаю, это заманчиво. Я имею в виду, копать глубже. С тех пор, как весь вампирский яд впитался в мою ДНК, я могу видеть прошлые события в жизни других людей. И все это простым прикосновением. Я никак не могу контролировать, куда я попадаю, оказавшись в памяти души, но это почти так, как если бы я действительно была там, лично, стояла и наблюдала, как разворачиваются все происходящие события. Ребята, которые учили нас всех владеть палашом в Эдинбурге? В частности, Тристан де Барре? Да, это определенно было что-то, на что стоило посмотреть. Он был рыцарем тринадцатого века, который был убит в собственной темнице вместе со своими людьми, печально известным Драконьим Ястребом и его рыцарями. В видении я стояла в сырой камере и наблюдала, не в силах что-либо с этим поделать. С другой стороны, если бы я могла, сегодня не было бы Тристана де Барре. И, как ни странно, хотя он был мертв много веков назад, Тристан существует. Мертв, бродит по своим землям со своими людьми в облике духов, а потом — бац! Его нынешняя жена, судебный археолог, помогла ему разрушить древнее проклятие, и он и его люди обрели новую жизнь. Еще один шанс остаться в живых.