Читать книгу - "Огонь в ночи - Ирина Мясникова"

– Умных! Чтоб умней меня были. С чувством юмора, чтоб весело нам было. Красивых и высоких, чтоб без комплексов. И с заработком приличным, чтоб опять же без комплексов.

– Так это ж вы свой портрет нарисовали, – рассмеялся Арсений.

– Вот-вот, мужчина должен быть достоин женщины. А самое главное, чтоб я своим мужчиной гордилась. К моему большому сожалению, как-то все больше приходится мне своих мужчин стыдиться и бояться, как бы они чего-нибудь не учудили.

– Вот что я вам скажу, Анна Сергеевна! У вас обязательно будет такой мужчина, которого вы мне сейчас изобразили. Только он ни за что в вашей жизни не появится, пока вы для него место не освободите.

От Арсения Панкратьева опять ехала в отличном настроении. Все-таки он точно волшебник. Курить совершенно не хотелось, и никакого черного джипа в зеркале заднего вида не мерещилось. Кстати, про джип-то этот она Арсению как раз рассказать и забыла. Вот они, старческий склероз и девичья память в одном флаконе. Переходный возраст. Из девушки в бабушку. Тетка называется. С другой стороны, может, это конкуренты какие-нибудь следят или заказчики новые проверяют? В этом случае Арсений со своим волшебством совершенно никак не поможет. И чего помогать? Следят себе люди и следят, никак не беспокоят. Криминала никакого Панкратьева за собой не чувствовала и решила больше на этот джип внимания не обращать. Ведь даже если Дубову про него рассказать, тот веселиться начнет и сразу зачислит Панкратьеву в партизаны или Штирлицы.

Дома ее ждал не менее веселый Зотов, который радостно сообщил ей, что в понедельник улетает в Сургут, а когда вернется, даже не может предположить. И если бы раньше на такое его заявление Панкратьева непременно бы разозлилась, то в этот раз она весело сказала:

– Да и вали на здоровье! Я тут без тебя отдохну и вредной пищи поем. Девчонок позову, салат мясной сделаю, да вина-то и напьемся!

– Ты вином сильно не увлекайся, а то кинешься сейчас опять свою реальность искажать. Не курением, так вином!

– Да мне, Алик, бояться теперь нечего. Ты ж со мной. А мне бы еще пять тысяч не помешали. Давай сюда, я и пить вовсе не буду. Хотя нет, для такого важного жизненного решения пяти мало, десять давай, – веселилась Панкратьева, стаскивая сапоги.

– Сейчас-сейчас, одну минуточку! – Зотов полез в портфель, пошарил там, достал оттуда фигу и покрутил ею у Панкратьевой перед носом. – Шиш тебе, Анька, уж больно ты дорогая женщина, мне становишься не по карману.

– А ты работай лучше, Зотов! Учебник почитай какой-нибудь, как заводом руководить. Или вон у меня есть книжка умная про финансы. Там и про оборачиваемость капитала, и про отрицательные чистые активы все есть. В дзене твоем такому тебя не научат.

– Знаешь, Панкратьева, если ты такая умная, то где твой завод? Вот у меня завод есть, а у тебя его нет! – обиделся Зотов.

– Аличек, кто ж тебе такую глупость сказал, что у тебя завод есть? У тебя обязательств в сто раз больше, чем твой завод стоит. Ты его сколько раз заложил уже? Просто заказчикам твоим невыгодно тебя банкротить. С паршивой овцы хоть шерсти клок. – Панкратьева не стала миндальничать. Сколько можно уже! Как страус голову в песок прячет, заводовладелец хренов.

После этих ее обидных слов Зотов посмотрел на Панкратьеву строго и произнес:

– Я кручусь сам, у меня компаньона с мохнатой лапой, как у тебя, нет. Вы с Дубовым присосались к огромной корпорации и пасетесь там, а ты попробуй приди с улицы. Да так, чтоб потом выйти с контрактом. Ты сама-то занести кому-нибудь пыталась?

Панкратьевой стало стыдно. Вот тут Зотов действительно прав. О таких тепличных условиях, как у них с Дубовым, можно только мечтать.

– Алик, милый, я тебе совсем о другом говорю. Да ты гений продаж, кто ж спорит? Ты вон даже ко мне в доверие втерся, но дальше-то что? Кроме продаж существуют еще организация производства, учет, контроль, рентабельность, в конце концов!

– Иди ты со своей рентабельностью к Дубову своему! – Видно было, что Зотов обиделся не на шутку.

Ну вот, испортила настроение и себе, и парню.

– Слушай, не обижайся, давай Федьку возьмем и пойдем к японцам суши есть? Я угощаю, – заканючила Панкратьева, пытаясь исправить ситуацию.

– Вот еще! – рыкнул на нее Зотов. – Без меня идите, у меня сегодня голодный день.

Ну надо же, как она только забыла, что Зотов периодически устраивал себе по пятницам голодные дни и пил только воду.

Федьку Панкратьева выловила не сразу, тот был в гостях у друга Павлика. Вместе они играли в какую-то «нинтенду», соответственно, идти к японцам Федьке категорически не хотелось, тем более что мама Павлика уже этих игроков в «нинтенду» как следует накормила.

Пить воду вместе с Зотовым Панкратьева не собиралась, поэтому позвонила подружке Люське Закревской и соблазнила ее японцами.

Люська работала финансовым директором в крупной транспортной компании. Это обеспечивало Люськину независимость и самостоятельность. Внешность у Люськи тоже была под стать этой ее независимости. Абсолютная яркая блондинка, но никакая не Барби, а затянутая в черную кожу фурия. Люська стриглась практически под ноль, оставляя на голове маленький ежик белых волос. Из-за этой стрижки всегда сильно накрашенные синие Люськины глаза светились, как звезды. Больше всего на свете Люська любила черную кожаную одежду и ярко-красную помаду. Машина у Люськи тоже была ярко-красной. Вот такая вот любимая подруга была у Анны Сергеевны Панкратьевой. Правда, как и большинство окружающих Панкратьеву людей, лучшая подруга тоже любила чего-нибудь такое отчебучить, после чего Панкратьевой становилось за нее стыдно. Например, напиться и кидаться стаканами об стену или танцы на столе затеять с раздеванием. Да мало ли всяких глупостей может учинить женщина, чтобы обратить на себя внимание? Причем на следующий день Люська абсолютно честно не помнила, что она вытворяла накануне. Поэтому Панкратьева и предпочитала встречаться с Люськой где-нибудь в нейтральном месте, куда обе приезжали на машинах, что обязывало к трезвости.

– Ну что, как твой знатный китаец поживает? – ворвавшись в ресторан, с порога спросила Люська.

Одета она была в немыслимые ботфорты, кожаные джинсы и какую-то непонятную, явно очень дорогую меховушку с кожаными шнурками и заклепками. Чинные официанты все как один уставились на умопомрачительную гостью.

– Люсь, ну почему китаец, никакой он не китаец, – обиделась Панкратьева за Зотова.

– Как не китаец? – возмутилась Люська, стягивая с себя меховушку и, не глядя, кидая ее в сторону изумленного официанта. – Зеленый чай ведрами пьет? Пьет! Ци из пространства поглощает? Поглощает! Да, и с Конфуцием на дружеской ноге. Ты меня когда с ним знакомила, он с Конфуцием пришел. Видимо, показать хотел, что читать умеет.

Официант проявил чудеса ловкости и Люськину меховушку все-таки поймал.

– Девушка, – жалобно произнес он, – у нас гардероб на входе.