Читать книгу - "В СССР геев не было! - Ванда Лаванда"

Александрович посмеялись от души, когда десять человек стали на скорость запихивать в себя хот-доги. Зрелище одновременно и забавное, и отвратительное, особенно тот момент, когда у одного парня горчица и кетчуп потекли по подбородку и перепачкали ему всю футболку. Как будто бы он не в соусах испачкался, а сгрыз какого-то инопланетянина, при том живьем. Ну и кроме веселья, Михаил и Ярослав подкрепились, и довольный этим пунктом своей программы, Дмитрий был готов вести их дальше по городу.

– Дим, а у тебя дел никаких нету? – не впопад спросил у сына Ярослав, когда они вышли из кафе. – Не хочется, чтобы из-за нас ты отменял свои планы.

– М? Да нет, – пожал плечами парень. – Завтрашняя презентация – мое последнее задание на этой работе. После я возвращаюсь домой. Мне предложили более выгодное место работы. Здорово, да?

– Я очень рад за тебя, но вообще-то не удивлен, – с доброй улыбкой кивнул Михаил. – Ты же нигде не задерживаешься надолго? Отец говорил, что тебя приглашали работать в Китае?

– Да, в прошлом году, но там был нюанс в том…

– Так. Стоп, я не про это, – резко перебил Ярослав Александрович. – Дим, мы с Мишей планировали по памятным местам пройтись.

– Хорошо, без проблем, куда вы хотели? На набережную, может? Или в какой-то конкретный район города?

– Ты не понял. Если честно, то ты третий лишний. Мы хотели погулять вдвоем, потравить байки, повспоминать старые времена. Так что не мог бы ты?..

– А, понял-принял, сливаюсь с ландшафтом, – усмехнулся Дима, ничуть не обиженный отцовской просьбой. – Завтра к одиннадцати заеду за вами в гостиницу, чтобы отвезти на презентацию. Чао-какао, старперцы!

Он подмигнул дяде Мише, который был немного смущен из-за прямоты Ярослава, показал пальцами латинскую букву «V» и бодрым шагом направился в противоположную от пожилых мужчин сторону. Когда Дима отошел достаточно, Михаил Петрович повернулся к другу и озабоченно нахмурился.

– Ты уверен, что не хочешь провести время с сыном? Всё-таки мы к нему приехали в первую очередь.

– В первую очередь я приехал с тобой, а с Димой я успею наболтаться, когда это перекати-поле вернется на родину, – закатил глаза Ярослав. Для него, все время работавшего на одном месте, стиль жизни сына был очень необычным. И пусть Слава совсем его не понимал, но старался осуждать и не мешать ему искать «лучшее место». – А ты обещал показать мне свой университет.

– Да, точно, тогда нужно спуститься в метро, – кивнул Михаил и уверенно повел любимого по незнакомым улицам в сторону подземки.

С момента выпуска Михаила Петровича из ВУЗа прошло сорок лет, но общее впечатление от здания и прилегающей к нему территории не очень изменилось. Монументальность. Величие. Надежность. Вот что видел перед собой Гайдук. Смирнитский же видел суету, суету и… Суету. Учитывая, что на дворе было лето, вместо уже закаленных жизнью и обучением студентов у входа терлись абитуриенты, подающие документы на поступление. В основном это были молодые парни и девушки, вчерашние школьники, большинство из них были с родителями. И все растерянно крутили головами, ища куда им идти и что делать. Так что двое пожилых людей легко слились с толпой. Никому до них не было дела: ни поступающим, ни охранникам-вахтерам, ни студентам-должникам, которые бегали по коридорам, надеясь найти нужного им преподавателя.

– Навевает воспоминания? – спросил Михаил у Ярослава, пока они медленно поднимались по центральной лестнице.

– Разве не я это должен спрашивать? – удивился мужчина. – Тут ты учился.

– Я имею ввиду глобально. Помнишь нашу учебу в техникуме? Жаль, что у нас был всего один совместный год. И то, ты так стеснялся общаться со старшекурсником, что мне пришлось изобретать способы, как к тебе подступиться…

– Думаешь, сейчас у молодежи как-то по-другому? – Ярослав взъерошил волосы на затылке, идя за мужчиной по сумрачному коридору третьего этажа. – Вряд ли кто-то из этих абитуриентов рискнет подойти к выпускнику и заговорить с ним по душам. Субординация, дедовщина, пропасть в возрасте и статусе, как это не назови, это никуда не денется, даже если пройдет сто или двести лет.

Они прошли через весь главный корпус и свернули направо, где над двойной дверью красовалась надпись: «Факультет биоинженерии и биоинформатики».

– Оу, а раньше здесь располагался мой деканат, – как-то потеряно-грустно выдохнул Михаил Петрович, но все равно пошел дальше.

– Если хочешь, мы можем спросить, где сейчас находится твое отделение? Или факультет? Как это правильно называют сейчас?

– Не знаю. Может, политехнический институт? Мое направление называлось «Электрические станции, сети и системы электроснабжения», но это не важно, – протянул Михаил, остановившись у одной из дверей. Он протянул руку, погладил гладкую окрашенную поверхность. – Номер у кабинета был другой, но именно сюда в семьдесят четвертом году я подавал документы.

В коридоре воцарилась тишина. Если честно, то номер «74» для обоих был несчастливым. Из суеверных побуждений, Михаил никогда не ездил на 74 автобусе, а Ярослав категорически отказался от покупки квартиры в 74 доме.

А все потому, что именно в 1974 году они расстались.

– Прости меня, любимый, – хрипло сказал Ярослав, сделал шаг к Михаилу и взял его за руку: все равно коридор был пуст, и никто не мог их увидеть.

– Ты ни в чем передо мной не виноват. Точнее, – Михаил Петрович потянул любимого к себе и обнял. Воспоминания о том, что произошло в том году были болезненными, и снова проживать их в одиночестве Михаил не собирался. – Точнее, виноваты мы оба. Но у наших обид истек срок давности, и мы много раз уже загладили вину друг перед другом.

Оглядываясь назад, с высоты прожитого опыта, те ошибки молодости кажутся еще более глупыми и более ужасными, когда знаешь их последствия. Если бы Слава или Миша знали, к чему приведет их поведение в далеких семидесятых, то, возможно, они прожили бы те годы совсем иначе. Но прошлое не вернуть, не изменить.

Вот и на месте кабинета секретаря по учебной части была какая-то лаборатория.

Они стояли, обнявшись, в темном коридоре, среди запертых дверей в учебные кабинеты, чувствуя сердцебиение друг друга. Это был очень редкий момент – проявление чувств в общественном месте. Но в данном случае это казалось правильным. Если бы Слава не прикоснулся к Мише, то почувствовал бы себя бессердечным человеком, которому чужды забота, поддержка и любовь.

А он любил Михаила, любил так, как умел. И пусть они не смогли всю жизнь прожить вдвоем, но ведь судьба дала им второй шанс, верно? Так почему бы не добавить к горьким воспоминаниям об этом месте чуточку приятных?

Ярослав слегка пошевелился в