Читать книгу - "Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк"

— Да? — Я пристально смотрю на него.

— Да, — повторяет он.

— Я должна задать вопрос? — Уточняю я. Когда он просто смотрит на меня, не говоря ни слова, я снова угадываю. — Я должна задать правильный вопрос?

Он кивает. — Теперь она поняла.

Я ничего не понимаю. На самом деле, я в еще большем замешательстве, чем до того, как притащила его сюда. Я качаю головой. — Откуда мне знать, какие вопросы задавать, чтобы получить ответы, которые мне нужны? — Требую ответа я. — У меня нет времени разгадывать твои нелепые словесные головоломки, чтобы докопаться до истины. Чем дольше я остаюсь в Академии, тем большую опасность я представляю… — Я оборвала себя, вспомнив, на что намекали и даже требовали Каликс и Руэн, прежде чем я ушла, чтобы поговорить с Кэдмоном наедине.

— Сера… — Мои слова дрейфуют, когда моя рука поднимается и касается задней части шеи. — Если ее убрать, моя Божественность…

— Магия, — тихо поправляет Кэдмон.

Я бросаю на него взгляд. — Без обид, — говорю я ему, — но немного сложно двадцать лет, называя это чем-то одним, только для того, чтобы тебе сказали, что это что-то совершенно другое, и за одну ночь изменить мою терминологию. Так что, я думаю, я продолжу называть это Божественностью.

Его ухмылка становится более искренней. — Достаточно справедливо, — говорит он, наклоняя голову. — Продолжай. А как насчет серы?

Я нервно облизываю губы, когда сера под моей кожей, кажется, нагревается от моего прикосновения и воспоминаний об этом. Это было там так давно, что легко забыть о его существовании на долгие периоды времени.

— Если я вытащу это, мои способности — моя Божественность — больше не будут скрыты, — думаю я.

— Если ты спрашиваешь, — начинает Кэдмон, — то да, это верно. Вытащив серу, которая связывает тебя с Офелией, сродни снятию маски, которую ты носишь последние десять лет. Всем станет очевидно, что ты не смертная — если говорить терминами этого мира.

Я прикусываю губу достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус крови. Я редко позволяла себе надеяться, но сейчас во мне нарастает разочарование — свидетельство того, как сильно я надеялась избавиться от него. Я закрываю глаза, когда они начинают гореть.

— Понятно. Мои плечи опускаются. — Тогда, полагаю, мне следует оставить его в себе.

Кэдмон щелкает языком, и я снова открываю глаза, удивленная шумом. Его брови хмурятся, а улыбка исчезает, когда он смотрит на меня. — Я позабочусь о последствиях твоей Божественности, Кайра, — тихо говорит он. — Если ты хочешь убрать камень, то убери его.

Я выпрямляюсь. — Можно? Это правильный вопрос? Могу ли я удалить камень серы, не будучи убитой за то, что бросила вызов Богам и скрыла свое существование?

Улыбка Кэдмона возвращается и расплывается по нижней части его лица. — Это, — говорит он мне, — правильный вопрос, и мой ответ — да. Ты хочешь, чтобы его достали?

Как бы сильно я ни хотела сделать следующий вдох, думаю я про себя, но едва мои губы приоткрываются, чтобы сказать это, звук топающих шагов на лестнице останавливает меня, и я оборачиваюсь, когда резко и настойчиво стучат в закрытую дверь.

— Кайра. — Мрачный голос Руэна доносится сквозь дерево. — Хватит. Иди сюда. Я удалю эту гребаную штуку, даже если мне придется держать тебя и вырезать ее самому.

Кэдмон в мгновение ока оказывается на другом конце комнаты, пугая меня. Я отшатываюсь от него, моя рука инстинктивно хватается за спрятанный клинок. Однако Кэдмон протягивает мне руку, останавливая мои движения, когда поворачивается и открывает дверь.

— Я думаю, этого вполне достаточно, Руэн, — отчитывает он. — Это на тебя не похоже — прерывать частную беседу.

— Это только когда тот, кто участвует в разговоре, лжец и предатель.

Мои глаза расширяются от холодного ответа Руэна.

Кэдмон открывает дверь шире, пока мы с Руэном не можем видеть друг друга. — Это довольно иронично слышать от тебя, — так же холодно отвечает Кэдмон, прежде чем жестом указать на меня. — Вот. Как видишь, с ней все в порядке, и наш разговор окончен. Ты можешь отвести ее вниз, чтобы удалить серу.

Руэн сердито смотрит на Кэдмона, прежде чем протянуть руку через теперь открытую дверь. Его пальцы сжимаются вокруг моего запястья, и он быстро, но твердо вытаскивает меня в коридор. Ни один из мужчин больше не произносит ни слова, когда Руэн поворачивается и ведет меня обратно тем путем, которым мы пришли. Издалека я осознаю, что Кэдмон следует за нами, и когда мы приближаемся к двери, ведущей в задние комнаты, я замечаю, что мадам Брион ушла.

Регис пристально смотрит на меня, когда мы проходим мимо него. Я молчу, пока Руэн мягко подталкивает меня обратно в комнаты, а затем сосредотачивает свое внимание на Офелии. Скрестив руки на груди, она не поникла под его пристальным взглядом. Вместо этого она встает из-за стола и подходит к Даркхейвену, смотрящему на нее сверху вниз. Кровь стынет в моих жилах от взгляда, которым она одаривает его в ответ.

Это заставило бы меня съежиться при воспоминании обо всех тех случаях, когда я была привязана к стулу и вынуждена терпеть ее воспитание, если бы Руэн не удерживал меня на месте.

Руэн нарушает тишину. — Сера, — рычит он, прежде чем сильнее сжать мое запястье и притянуть меня к себе. — Вытащи это, — приказывает он. — Сейчас же.

Теперь, когда Кэдмон сказал, что это не погубит всех нас, я решаю, что готова сделать все возможное, чтобы это произошло. — И почему ты думаешь, что я сделаю что-то подобное? — Наконец спрашивает Офелия.

Руэн отпускает меня и выходит вперёд, угрожающе нависая над ней всей своей массивной фигурой. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я оторву твою голову от плеч, и разговор утратит всякий смысл, — спокойно заявляет он, как будто не говорит ничего важного, вместо того чтобы угрожать женщине, которая десять лет держала меня привязанной к ней как слугу по кровавому контракту. У меня перехватывает дыхание.

— У нас нет на это времени, — огрызается Теос. — Сделай это, женщина, или мой брат будет не единственным, кто заставит тебя действовать силой.

Я поворачиваю голову, и мой взгляд натыкается на знакомые зеленые радужки. Каликс смотрит на меня со всей коварностью голодного льва.

Руэн не оборачивается и не подтверждает заявление Теоса. Офелия, если уж на то пошло, тоже. Они остаются стоять друг перед другом, прищурив глаза. Наконец, Каликс прерывает нашу связь и проходит дальше в комнату, привлекая внимание всех троих. Как будто все они знали о нем, но спокойно игнорировали его