Читать книгу - "Академия сумрачных странников. Кошмары на выгуле - Леси Филеберт"

В ту же секунду от него шарахнуло такой мощной энергетической волной, что всех вокруг сбило с ног и впечатало в пол или стены, не давая волшебникам подняться и оказать хоть какое-то сопротивление.

Сбило всех – кроме почему-то меня. Я одна осталась стоять на ногах, влияние негативного фона сумрачного шлейфа Рэйеса меня не коснулось. А это был именно он – резко развернутый на всё помещение сумрачный шлейф, который своей тяжелой аурой был способен не только угнетать – но и уничтожить при желании всех, кто окажется в зоне действия шлейфа. Убийственная мощь. В прямом смысле того слова. И я отчётливо понимала, что Рэйес сейчас при желании мог одним махом, одним только шлейфом убить всех, кто находится в помещении. Но не делал этого.

Всё это я отмечала лишь краем сознания. Еще час назад я бы удивлялась, восхищалась такой новости и ломала голову, как же так вообще могло произойти, у кого же Рэйес обучался магии сновидений.

А теперь у меня не было вопросов. Было лишь понимание того, что Рэйеса обучали совмещенными с теневой магией техникам, которые имели весьма разрушительный эффект.

Рэйес тем временем проснулся, хотя не должен был приходить в сознание до полного завершения лайминеля. Но своей энергетической вспышкой он разрушил оковы и нарушил связь. Проснулся, распахнул глаза и в первую очередь уставился прямо на меня – тяжелым таким взглядом исподлобья.

«Это всё правда?» – одними губами прошептала я.

Лист протокола мелко подрагивал в моих руках. Я сжала его в руке, безжалостно комкая и мечтая отмотать время назад, чтобы не видеть, не слышать, не знать ничего из того, что мне стало известно сейчас.

Рэйес ничего не ответил и никак не дал понять, что всё сказанное им – ложь, всё не так, и вообще… Он лишь смотрел на меня с дикой смесью эмоций во взгляде. Много чего читалось в этом взгляде: гнев, ярость, раздражение, высокомерие… Вот только любви и нежности я там не нашла. И что означал этот взгляд – я понять не смогла. На кого эта ненависть направлена? На меня или нет?

– Сейчас я исчезну, чтобы закончить одно важное дело, – тихо произнес Рэйес, непривычно серьезно и без тени улыбки. – Но я обязательно вернусь. И всё объясню тебе.

– Взять его! – раздался тут же приказ Персиваля, который сам силился скинуть с себя сумрачный шлейф Рэйеса. – Сковать! Не дайте ему уйти до прихода инквизиторов!

– Убить его, да и дело с концом! – визгливо добавил Обернон.

Никто ничего больше не успел сделать или сказать: Рэйес вдруг словно бы вспыхнул зеленым пламенем, я аж зажмурилась от ослепительной вспышки. А когда открыла глаза, то увидела только пустую кушетку перед собой. И остатки разломанных наручников там же на каменном полу. И погасший синий кристалл на трибуне.

Влияние сумрачного шлейфа спало, и коллеги повскакивали с ног, тревожно восклицая и недоуменно глядя на опустевшую кушетку, а я… я облегчённо выдохнула. Была даже рада, что Рэйес сбежал. Если бы его убили на моих глазах, я бы этого не пережила.

В горле стоял ком. А в груди жгло так, будто там прямо сейчас появлялась еще одна рана на моем израненное сердце.

Я опустила взгляд на протокол, который продолжала нервно комкать в руках. На скомканной бумажке виднелись следы от моих тихо капающих слез.

Мне кажется, я больше никогда в жизни не смогу улыбнуться.

Глава 44. Головоломка

Моих душевных сил хватило только на то, чтобы без истеричных рыданий покинуть айрохскую башню.

Коллеги пытались меня сдерживать – кто-то угрозами, кто-то – уговорами, кто-то – желанием помочь. Но я даже отвечать никому не стала, а лишь прибавила шагу, стремясь уйти подальше и желательно забиться куда-нибудь в темный уголочек.

Имею я право порыдать навзрыд в одиночестве, в конце концов?

А потом меня накрыло.

Слезы сами лились по щекам, и я никак не могла успокоиться. Просто шла вперед, уже не разбирая дороги, мне было так плохо, что хотелось просто исчезнуть по пути в спальню. Хотелось кричать, топать ногами, швыряться кинжалами и легко бьющимися предметами.

В душе разрасталась дыра межгалактических масштабов, и я понятия не имела, что с ней делать.

В таком разбитом состоянии меня и обнаружил Морис. Он шел навстречу мне, его, видимо, вызвали в числе группы инквизиторов по сигналу Персиваля.

Морис нахмурился, но не стал задавать мне вопросов. Он просто молча обхватил меня за плечи и повел на улицу, чтобы там создать телепортационную воронку. Он без слов понял, что мне нужна как минимум моральная помощь, поддержка понимающих людей и отсутствие ехидных коллег в радиусе несколько километров от меня.

Поэтому всего несколько минут спустя я уже сидела в гостиной особняка моих родителей и заливала слезами всё и всех вокруг.

Рядом сидели мой отец, Селестия, Габриэль, Люцифер. Мамы только не хватало, но ее не было дома, а оповещать о моей плачевном состоянии ее не спешили, опасаясь взрывной эмоциональной вспышки. И это разумно, когда твоя мама – высший демон, и при желании на эмоциональной волне может разнести всю Академию сумрачных странников по кирпичикам. Я бы тоже ей не хотела сейчас показываться в таком состоянии.

Горько было от понимания того, что совсем недавно почти в таком же составе мы тут с Рэйесом сидели вместе, и я заливала слезами его рубашку, совсем по другому, но тоже грустному поводу. А он обнимал меня и шептал всякие успокаивающие глупости на ушко. Какая-то дурацкая у меня пошла манера истерично рыдать в гостиной родительского дома… Вот что бывает, когда подолгу сдерживаешь эмоции: в какой-то момент они прорываются плотиной, и их становится просто невозможно сдержать.

Морис связался со своими коллегами, оставшимися в академии, для уточнения некоторых деталей, а я сквозь рыдания объяснила родственникам все произошедшее сегодня.

Меня ломало эмоциональными качелями. Разум прямо-таки разрывался от противоречивых эмоций. От любви к Рэйесу и полного непонимания, как мне теперь жить дальше. Мне надо было выговориться, прореветься, а еще – чтобы меня по головке погладили. Даже если я несу полную чушь и сама себе противоречу.

– Фэл, милая, тебе в любом случае следует встретиться потом с Рэйесом и поговорить с ним с глазу на глаз, – говорил Заэль, приобнимая меня и глядя на меня с теплой улыбкой.

Я громко высморкалась в бумажный платок и кинула его себе под ноги, где образовалась уже целая горка