Читать книгу - "Мы не умираем, а рождаемся вновь! - Брайен Уайсс"

Как психиатр, человек науки, я был уверен, что все это исходило из какой-то части ее бессознательного. И без сомнений, все это было реально. Та информация, которую она сообщала, была слишком точной и специфичной, находящейся за пределами ее возможностей.

Я задумался над терапевтической целью изучения прошлых жизней Кэтрин. Как только мы перешли в этот новый для нашей работы пласт, ее состояние начало стремительно улучшаться и без всяких лекарств. Видимо, в этом заключается мощная терапевтическая сила — гораздо более эффективная, чем современная традиционная терапия или новейшие лекарства. Целебное действие воспоминаний и проживания эпизодов, нанесших сильную психологическую травму человеку, помогают восстанавливать наше тело, ум и эго. Задавая вопросы при наших исследованиях разных жизней, я пытался найти наиболее типичные для всех воплощений Кэтрин способы нанесения такого вреда — например постоянное эмоциональное или физическое насилие, бедность и голод, болезни или увечья, постоянные преследования или предубеждения, повторяющиеся неудачи и так далее. Также я выискивал наиболее запомнившиеся ей трагические события, такие как болезненные ощущения смерти, изнасилование, массовые катастрофы или другие ужасные события, которые могли оставить свой глубокий след. Технически это было то же самое, что исследование детства в традиционной психотерапии — за исключением событий, происходивших несколько тысяч лет назад, а не десять-пятнадцать лет, как обычно. Поэтому мои вопросы были более конкретными, более точными и направляющими, чем принято в терапии. Успех нашего нетрадиционного исследования был очевиден. Она (так же, как и те, кого я буду лечить с помощью гипноза в будущем) поправлялась с невообразимой скоростью.

Но существовали ли иные объяснения воспоминаниям Кэтрин из прошлых жизней? Возможно ли, что эти воспоминания сохранились в ее генах? Такая вероятность была довольно низкой. Для генетических воспоминаний необходимо наличие неизменного объема генетического материала, передаваемого из поколения в поколение. Кэтрин жила в различных частях света, и ее наследственность постоянно прерывалась: она тонула при потопе со своим потомством, либо вообще не имела детей, либо умирала слишком молодой. Ее генетические данные прерывались и не передавались далее. А что же насчет ее существования после смерти и в промежуточном состоянии? Там у нее не было тела, а следовательно, и генетического материала. А воспоминания продолжались. Нет, генетическую версию следует исключить.

Как же насчет идеи К.Г. Юнга о коллективном бессознательном, вместилище всех воспоминаний и опыта человечества, который только можно представить? Разные культуры подчас содержат схожие символы, даже если речь идет о снах. Согласно учению Юнга, коллективное бессознательное не формируется отдельными людьми, но каким-то образом «наследуется» структурами мозга. Оно включает в себя мотивы и образы, которые вновь и вновь появляются в каждой культуре, безотносительно исторической традиции и распространенности. Я думал, что воспоминания Кэтрин слишком специфичны для того, чтобы объяснять их концепцией Юнга. В них не было универсальных образов, мотивов или символов. Скорее они касались описания отдельных людей или мест. Идеи ученого слишком расплывчаты. Кроме того все еще оставалось промежуточное состояние, которое необходимо было учитывать. Так или иначе, учение о реинкарнакциях объясняло все наиболее полно.

Знания Кэтрин были не только детальными и особенными, но, что более удивительно, превосходили возможности ее сознания. Она знала то, что нельзя было почерпнуть из книг, а затем забыть на время. Также она не могла это узнать в детстве, а затем подавить или вытеснить из сознания. А как же насчет Учителей и их посланий? Они говорили через Кэтрин, но информация не принадлежала ей. Также их мудрость отражалась в воспоминаниях Кэтрин о прошлых жизнях. Я знал, что эти послания и эта информация были достоверными. И знал я это не только потому, что много лет работал с людьми и их сознанием, мозгом и личностью, а чувствовал интуитивно, даже до того, как прозвучал рассказ о моем отце и сыне. Я был уверен в правдивости всего, что слышал от Кэтрин.

Несмотря на трехнедельный перерыв Кэтрин быстро погрузилась в глубокий транс. Она переместилась в другое тело, в другое время.

Я вижу горшки, наполненные каким-то маслом. В этих горшках разные масла. Похоже, что это какой-то склад или хранилище. Горшки красные… красные… они сделаны из какой-то красной глины. У них голубые окантовки, голубые окантовки вокруг горлышек. Вижу мужчин… группу мужчин в пещере. Они переставляют горшки и сосуды, вытаскивают и складывают в определенное место. Их головы обриты. Их кожа коричневая… у них коричневая кожа…

«Ты тоже находишься там?»

Да, я закупориваю некоторые горшки… каким-то воском… да, я запечатываю горловины горшков воском.

«Ты знаешь, для чего используются эти масла?»

Нет, не знаю.

«Ты видишь себя? Взгляни на себя. Расскажи мне, как ты выглядишь?»

Она замолчала, разглядывая себя.

У меня коса… мои волосы заплетены в косу. На мне надето какое-то длинное платье. Подол его обшит золотой тесьмой.

«Ты работаешь на этих священников — или просто мужчин — с обритыми головами?»

Закупоривать горлышки горшков воском — моя работа. Это моя работа.

«Но ты не знаешь, для чего предназначены эти горшки, так?»

Похоже, они используются в каких-то религиозных ритуалах. Но я не уверена… не уверена в этом. Наверное, их используют для помазания… им мажут головы и руки. Я вижу птицу, золотую птицу у себя на шее. Она плоская. У нее плоский хвост, очень плоский хвост… а голова свисает аж до моих ног.

«До ног?»

Да, ее носят именно так. Тут еще есть черное… черное липкое вещество. Я не знаю, что это.

«Где оно?»

Оно в мраморной коробочке. Его они тоже используют, но я не знаю, для чего…

«Есть ли в этой пещере что-то, что ты можешь прочитать и сказать мне название страны или местности, где ты живешь, и дату?»

На стенах нет ничего. Они чистые. Я не знаю названия.

Я перенес ее дальше во времени.

Вижу белый кувшин, какой-то белый кувшин. Ручка наверху золотая, вероятно, это какое-то золотое покрытие.

«Что в этом кувшине?»

Какие-то благовония. Они нужны для перехода в иной мир.

«Ты сейчас переходишь в мир иной?»

Нет! Никто из тех, кого я знаю, не переходит.

«Это тоже твоя работа? Готовить людей к этому переходу?»

Нет, это должен делать священник. Не я. Мы просто помазываем их маслами и благовониями…

«Примерно сколько тебе лет сейчас?»

Шестнадцать?

«Ты живешь с родителями?»

Да, в каменном доме, похожем на каменный колодец. Он не очень большой. Но в нем очень жарко и сухо. Климат здесь очень жаркий.

«Зайди в дом».

Я уже там.

«Ты видишь там членов своей семьи?»

Вижу своего брата, маму и