Читать книгу - "28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов"

городов Цоссен, Луккенвальде, Юттербог был выброшен из районов Берлина ряд пехотных и танковых частей и подразделений – все, что в эти часы оказалось под рукой… Нашим танкистам приходилось в этом районе преодолевать многочисленные заграждения и завалы, канавы, заболоченные поймы и другие препятствия, большие и малые».

Один из передовых танковых батальонов Конева уже приближался к Цоссену. Генералу Кребсу доложили, что отряд танков и бронемашин, обеспечивавших оборону штаба, полностью уничтожен в неравном бою с превосходящими силами русских, атакующих на танках Т-34. Кребс звонил в имперскую канцелярию Гитлеру и умолял позволить эвакуировать штаб, но разъяренный фюрер приказал удерживать позиции. «Кребс и офицеры его штаба уже начали размышлять о том, что собой представляют советские лагеря для военнопленных, но плена им удалось избежать – только потому, что у советских танков закончилось горючее за несколько километров до штаба. В следующий раз, когда они позвонили в Берлин, им было разрешено эвакуироваться, и они уехали с колонной грузовиков», – описывал развязку Энтони Бивор.

Британские военнослужащие, освобожденные из плена наступающими частями Красной армии в районе Берлина Апрель 1945 г.

© Сергей Лоскутов ⁄ ТАСС

Как бы то ни было, продолжал свой рассказ Конев, «к исходу 21 апреля наши танкисты, разбив все брошенные им навстречу группы противника, подошли вплотную к Берлинскому оборонительному обводу и оказались всего в 24 км от южных окраин Берлина… В некоторых местах к вечеру была уже перерезана и Берлинская кольцевая дорога… 21 апреля я обстоятельно доложил в Ставку, что мы ворвались в район Цоссена, бои с вражескими частями там еще продолжаются, но уже ясно, что главный штаб немецко-фашистских сухопутных сил успел покинуть свою бывшую резиденцию».

Советские артиллеристы пишут на снарядах «Гитлеру», «В Берлин», «По Рейхстагу»

Апрель 1945 г.

© Олег Кнорринг ⁄ РИА Новости

Стремительно двигалась 4-я гвардейская танковая армия, подходившая теперь к Берлину с юго-запада. К этому дню сам командарм Дмитрий Данилович Лелюшенко относит примечательный эпизод. «В ходе этих боев 63-я гвардейская танковая бригада полковника М.Г. Фомичева, действуя в качестве передового отряда армии, разгромила вражеский гарнизон в Бабельсберге (южное предместье Берлина) и освободила семь тысяч узников различных национальностей, томившихся в фашистских концентрационных лагерях. В их числе оказался бывший премьер-министр Франции Эдуард Эррио с супругой».

Эррио в межвоенные годы трижды занимал пост премьер-министра и пользовался в СССР несомненными симпатиями.

Именно при его премьерстве были установлены дипломатические отношения между Советским Союзом и Францией, он приезжал в Москву. А в годы войны отказался сотрудничать с вишистами и немецкими оккупационными властями, за что и угодил в концлагерь.

«Освободила Эдуарда Эррио 2-я рота автоматчиков из 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады под командованием лейтенанта Витольда Станиславовича Езерского, – рассказывал Лелюшенко. – Ему сообщила о пребывании в лагере крупного французского политического деятеля сталинградка Тамара Прусаченко, находившаяся в том же лагере. Рота автоматчиков приняла бой, перебила охрану… Самоотверженные действия наших воинов помешали фашистам увезти бывшего премьер-министра Франции в другой лагерь, на что уже имелось специальное распоряжение Гитлера… В разговоре с гвардейцами Эррио сердечно благодарил их, записал адрес своего освободителя и обещал написать ему по возвращении во Францию. Слово он сдержал.

Мы накормили их вкусным танкистским обедом, дали машину и с охраной направили в штаб фронта». Есть этот эпизод с Эррио и в воспоминаниях Конева (правда, он у него среди событий 26 апреля): «Когда его привезли на наш командный пункт, я… приказал подготовить походную баню и подыскать всю необходимую экипировку, чтобы он мог переодеться, перед тем как отправиться дальше, в Москву. Эррио был сильно истощен, но, несмотря на пережитые испытания, в нем, далеко уже не молодом человеке, чувствовалась внутренняя сила, бодрость и энергия». После войны Эррио много лет будет председателем Национального собрания Франции.

Итог боев 21 апреля на главном направлении был очевиден: войска и 1-го Белорусского, и 1-го Украинского фронтов вступили в пригороды Берлина.

Войска же 2-го Белорусского фронта Рокоссовского с трудом закреплялись на захваченных на западном берегу Одера плацдармах. Вот как это виделось с воздуха главному маршалу авиации Новикову: «Гитлеровцы часто контратаковали, пытаясь сбросить наши войска в Одер. Советских пехотинцев активно поддерживали штурмовые авиасоединения. Погода не благоприятствовала полетам, и “Илы” уходили на задания без истребительного сопровождения. В первую очередь штурмовики отыскивали и уничтожали артиллерию и танки… До шести вечера по всему фронту стояла сплошная облачность, державшаяся на высоте 150–200 м, временами моросил мелкий дождь, и штурмовики действовали небольшими группами и парами. Лишь к концу дня погода улучшилась и “Илы” стали появляться над полем боя колоннами в составе 24 и более самолетов…

Автомобили Управления оборонительного строительства (УОС) 1-го Украинского фронта на обочине кольцевой берлинской автострады. На заднем плане – советский танк Т-34-85

Германия, апрель 1945 г.

Фотограф: Георгий

Радченко

Из фондов РГАКФФД

В первые два дня наступления главные силы 4-й воздушной армии поддерживали войска 70-й и 49-й армий. Но к исходу 21 апреля выяснилось, что наибольших успехов добилась 6 5-я армия, наносившая вспомогательный удар. К. К. Рокоссовский, быстро оценив ситуацию, приказал основные усилия авиации перенести на правое крыло ударной группировки фронта… При мощной поддержке авиации войска Батова не только удержали плацдарм, но расширили и углубили его».

В связи с радикальным изменением обстановки вокруг Берлина фюрер предпочел справить новоселье. Начальник его личной охраны Раттенхубер подробно объяснит: «21 апреля 1945 года после того, как первый русский снаряд разорвался у Бранденбургских ворот, фюрер переселился в новое бомбоубежище, в саду имперской канцелярии. Оставаться в старом убежище, расположенном под “залом торжеств” имперской канцелярии, было опасно, ибо эти здания привлекали к себе внимание вражеской авиации и артиллерии, так что фюрер в один прекрасный день не смог бы выбраться из-под нагромождения обломков.

Новое бомбоубежище Гитлера представляло собой подземное двухэтажное железобетонное сооружение. В нижнем этаже, в условиях искусственного освещения и довольно скверной вентиляции, личные комнаты Гитлера, его жены Евы Браун и приемная».

Круг обитателей бомбоубежища был не самым широким: Борман, Геббельс, поселившийся в убежище со всей своей семьей, бежавший из Цоссена генерал Кребс, шеф-адъютант Гитлера генерал Бургдорф, представлявший Риббентропа посланник от МИДа Хавель, представитель военно-морских сил вице-адмирал Фосс, представитель военно-воздушных сил полковник фон Белов и начальник гестапо Мюллер. Кроме них, в бункере разместилась личная охрана Гитлера, его прислуга и технический персонал. «Убежище Гитлера в те дни напоминало собою командный пункт на передовой позиции. И днем и