Читать книгу - "Моя жизнь среди индейцев - Джеймс Уиллард Шульц"

Рискуя жизнью, он один уходил охотиться в прерии, где постоянно бродили сиу. Утром, когда Бессердечная, проснувшись, выходила из палатки, она находила висящие перед пологом лучшие части туши и шкуры бизона или оленя. Народ толковал об этом, гадая, кто приносит Бессердечной подарки. Если девушка сама и знала, то совершенно не показывала этого и всегда проходила мимо юноши, как будто и не подозревала, что такой человек существует на земле. Кое-кто из низких и дурных людей подло намекал, что неизвестный покровитель щедро вознаграждается за свои труды. Но они всегда встречали отпор, так как у девушки было много друзей, убежденных в ее порядочности.

На третье лето одинокой жизни девушки племена манданов и арикара поссорились. Начались столкновения, отряды отправлялись в походы, чтобы красть друг у друга лошадей, убивать и скальпировать всех, кого могли захватить на охоте или в пути, вдали от защиты, даваемой деревней. Положение для народа сложилось очень тяжелое. Оба племени долгое время жили в дружбе. Мужчины манданы женились на женщинах арикара, у многих мужчин арикара были жены из манданов. Ужасно было видеть, как в лагерь приносят скальпы, может быть, твоих родственников. Но что могли сделать женщины? Они не имели голоса в советах и боялись высказать свои мысли. Но не так вела себя Бессердечная. Каждый день она ходила по лагерю, громко разговаривая, чтобы мужчины ее слышали, и ругала их за злобность, справедливо доказывая, что оба племени в итоге ослабеют и не смогут сопротивляться общему врагу – сиу. Бессердечная подходила даже прямо к вождю и ругала его, и ему приходилось молча отворачиваться: не мог же он вступать в пререкания с женщиной, но и заставить ее закрыть рот он тоже не мог, ведь она была сама себе хозяйка.

Однажды ночью большой отряд арикара сумел проделать отверстие в окружавшем деревню частоколе. Они проникли через отверстие внутрь и начали выводить лошадей. Кто‐то, однако, обнаружил врага к поднял тревогу. Разыгралось большое сражение, во время которого манданы выгнали налетчиков в прерию и вниз, в лес у реки. С обеих сторон было несколько убитых; в деревне и горевали и радовались. Арикара отступили в свою деревню. К вечеру Бессердечная спустилась в лес за дровами и в густой ивовой рощице нашла одного из неприятелей, тяжело раненного молодого воина. Стрела пронзила ему пах, и он потерял много крови. Он так ослаб, что едва мог говорить и двигаться. Бессердечная воткнула в землю вокруг него ивовые прутья, чтобы спрятать его получше.

– Не бойся, – сказала она ему, – я принесу тебе пить и есть.

Она поспешила назад в свою палатку, взяла сушеного мяса и емкость с водой, сунула их под плащ и вернулась к раненому. Он напился и поел принесенной пищи. Бессердечная промыла и перевязала рану. Потом девушка снова покинула его, приказав лежать тихо, и обещала вернуться ночью и взять его к себе в палатку, где она будет ходить за ним, пока раненый не поправится. У себя в палатке она заранее устроила для молодого воина угол, отгородив одну из постелей большой шкурой бизона. Кроме того, девушка частично прикрыла отверстие для выхода дыма и повесила шкуру поперек входа, так что внутри палатки стало совсем темно. Заходившие к Бессердечной иногда женщины не догадались бы, что здесь кто‐то спрятан, в особенности враг, – в палатке, в которую три лета не входил ни один мужчина.

Ночь выдалась особенно темная. Внизу, в лесу у реки, где лежал раненый, совсем не было света. Бессердечной приходилось идти, вытянув вперед руки, чтобы не натолкнуться на деревья, но она так хорошо знала эти места, что без труда отыскала ивовую рощицу и того, кому пришла помочь.

– Встань, – сказала она тихо, – встань и следуй за мной.

Молодой человек попытался подняться, но снова тяжело упал на землю.

– Я не могу стоять, – пожаловался он, – нет силы в ногах.

– Ты не сможешь идти! – воскликнула Бессердечная. – Я об этом не подумала. Что же мне делать? Что делать?

– Ты позволишь мне отнести его, – прошептал кто‐то совсем рядом. – Я отнесу его, куда скажешь.

С криком удивления Бессердечная обернулась. Она не могла видеть в темноте лицо говорившего, только смутно различала фигуру, но узнала голос и перестала бояться.

– Тогда подыми его, – велела она, – и следуй за мной.

Она помогла уложить раненого на спину подошедшего, а затем повела его из лесу, по прерии, через отверстие в частоколе, в котором заранее вытащила одно бревно, и дальше в свою палатку. Никого кругом не было, и их не видели. Внутри горел огонь, но девушке не нужен был свет, чтобы узнать, кто ей помог. Человек этот был Высокий Вапити.

– Положим его сюда, – сказала она, приподымая шкуру, висевшую перед приготовленным ложем.

Они осторожно уложили больного на ложе. Несколько мгновений Высокий Вапити простоял, глядя на девушку, но она молчала и не глядела на него.

– Я ухожу, – сказал он, – но каждую ночь я буду приходить с мясом для тебя и для твоего любовника.

Девушка промолчала, и он ушел. Но как только Высокий Вапити исчез, Бессердечная села и расплакалась. Больной приподнялся и спросил:

– Что с тобой? Почему ты плачешь?

– Разве ты не слышал? – ответила она. – Он сказал, что ты мой любовник.

– Я знаю тебя, – ответил воин-арикара. – Тебя прозвали Бессердечной, но это ложь. У тебя есть сердце. Хотел бы я, чтобы оно принадлежало мне.

– Не надо! – крикнула девушка. – Не говори так больше. Я буду заботиться о тебе, кормить и ухаживать за тобой, как родная мать.

Когда настала ночь, Бессердечная несколько раз выходила за полог палатки, каждый раз оставалась там все дольше и возвращалась только затем, чтобы дать больному воды или немного пищи. Наконец, когда девушка в темноте сидела у входа, пришел Высокий Вапити и, нащупав подходящее место, повесил кусок мяса так, чтобы собаки не могли его достать.

– Войди, – попросила Бессердечная, – войди и поговори с раненым.

После этой ночи Высокий Вапити каждую ночь немного сидел у арикара, и они разговаривали о вещах, которыми интересуются мужчины. Пока арикара жил в палатке, Бессердечная никогда не разговаривала с ним, только говорила “ешь”, ставя перед ним еду. День ото дня раненый становился крепче. Однажды ночью, после ухода Высокого Вапити, арикара сказал:

– Я уже в состоянии отправиться в путь. Завтра ночью двинусь домой. Но сначала хочу знать, почему ты пожалела меня, почему спасла