Читать книгу - "На грани апокалипсиса - Анатолий Кулемин"

Сэдлер достал и закурил новую сигарету. Он дождался, когда Бредли усядется в кресло, и посмотрел в его глаза:

– Ну, задавайте свою пару вопросов.

Бредли спросил тихо, медленно, расставляя акценты:

– Почему вы отдали мне эту информацию? И почему вы отдали эту информацию именно мне? Здесь, – Бредли постучал пальцем по кармашку с катушкой, – говорится об участии в нападении на Советский Союз всех стран НАТО, следовательно, об этом плане в Лондоне либо уже знают, либо узнают в ближайшем будущем. По секретным каналам Пентагона и ЦРУ и без нашего с вами участия.

Задавая эти вопросы, Бредли отдавал себе отчет в их сложности. Вернее, в сложности ответов на них, так как вразумительных и исчерпывающих ответов, по его мнению, на эти вопросы просто не существовало. Ему было интересно: что и, главное, как ответит на них Сэдлер.

И Сэдлер ответил.

– В Лондоне – да. А в Москве? – он спросил это так проникновенно и посмотрел при этом на Бредли так пристально, что тому стало по меньшей мере неуютно. В вопросе звучала отнюдь не недосказанность, в нем звучала конкретика. – Тот человек, – в той же интонации продолжал Сэдлер, – с помощью которого мы получили вашу фотографию из вашего «личного дела» и информацию о вас, в мае сорок пятого уже работал под контролем советской контрразведки. Вашей контрразведки, Владимир Алексеевич. Об этом я узнал, работая уже в хозотделе, а узнав, пересчитать заново все ваши ходы особого труда мне не составило. Я понял, что и фотография, и все остальное – часть тщательно продуманной и хорошо спланированной операции, в которую меня угораздило вляпаться. Мне пришлось признать, что ваша разведка и вы, лично вы, переиграли нас, и меня в частности, вчистую. И что мне оставалось делать? Публично признать свое поражение и раскаяться? Да, но в чем? В том, что я сам, по сути, легализовал вас, выдав вам новые документы и уничтожив все ваши? Тогда бы мне грозила не просто отставка, а тюремная камера. Вот поэтому-то, когда мне отказали в переводе из УСС в ЦРУ, я не стал поднимать шума, а предпочел уйти. Тихо и незаметно. Да, было больно, горько и обидно, но из двух зол выбирают меньшее. Это что касается вашего второго вопроса: почему именно вам… А что касается, почему я отдал… – Сэдлер вздохнул и посмотрел на бутылку. Бредли, предвосхитив его желание, плеснул ему в рюмку и подвинул ее поближе. Сделанная Сэдлером пауза была вызвана не обдумыванием ответа – он у него был, это было очевидно, – она была вызвана обдумыванием того, как ему сформулировать ответ, какими словами. – Спасибо. – Сэдлер выпил и продолжил: – Вы знаете, я не являюсь сторонником коммунистического режима и не люблю коммунистов, но… лишь боязнь крепко получить по носу может остановить некоторых наших доблестных военных от развязывания ядерного апокалипсиса. Воинствующий пыл некоторых наших генералов может остудить только сдерживающий фактор. В данной ситуации таким фактором может послужить осведомленность противоборствующей стороны. Это первое. И второе… В Сан-Франциско у меня растет внучка, в пятьдесят седьмом ей должно исполниться двенадцать лет. Я хочу, чтобы ей исполнилось и тринадцать, и пятнадцать, и двадцать пять… С вашими словами о том, что дети не должны умирать, я согласен полностью. Давайте сделаем все от нас зависящее, чтобы они жили, и жили счастливо.

Бредли глубоко вздохнул, задержал дыхание, потом медленно с шумом выдохнул: такого признания услышать он не ожидал. Он даже не знал, как ему реагировать на это откровение. Сэдлер обезоружил его, поэтому, просидев какое-то время молча, Бредли просто сказал:

– Взглянуть бы на этот план хоть одним глазом.

– Вы помните Паолу Трейси? Медицинскую сестру, которая ухаживала за вами в Германии.

– Помню, разумеется, – ответил Бредли. Этот вопрос Сэдлера немало озадачил его.

– Тогда, в сорок пятом, после вашего отлета в Вашингтон, я забрал ее у Пакстона к себе. Вы знали об этом? – вновь спросил Сэдлер, увидев, как Бредли качнул головой.

– Знал. Об этом мне тоже сказал Пакстон. Тогда… в Вашингтоне.

– Ну так вот… Пробыла она тогда у меня недолго. Потом ее перевели в штаб Эйзенхауэра.

– Вы полагаете?.. – Бредли вопросительно и задумчиво посмотрел на Сэдлера.

Тот пожал плечами и развел руками: мол, чем могу… думай сам.

– Спасибо, Пол, – тихо проговорил Бредли. – За все – спасибо.