Читать книгу - "Шпионские игры царя Бориса - Ирена Асе"

31 декабря 1599 года принц Густав и его невенчанная супруга Катарина Котор собрались ужинать довольно рано. Катарина вздохнула:

— Что за город! Никто и не думает о праздновании Нового года.

Принц Густав уже знал, что на Руси летоисчисление ведут не с 1 января, а с сентября. Именно 1 сентября начинается отсчет следующего года. Причем москвичей это отнюдь не радовало, ведь с приходом Нового года в начале сентября с них собирали налоги.

Мало того. Если в родном для Катарины Данциге 31 декабря наступал праздник, то на Руси жили по другому календарю и, потому православные в конце декабря (по местному календарю) еще блюли пост. Причем весьма строгий. И хотя лютеране Густав и Катарина могли этот пост и не соблюдать, но принц предпочел не противоречить этому местному обычаю. Поэтому русский слуга ставил на стол только постную пищу. Всего-то и были поданы на ужин орехи лесные; привезенные из Молдовы орехи грецкие и из Сибири — кедровые, на тарелках лежали также сухофрукты из Персии — изюм, урюк, курага, инжир и местные московские соленья: грибы, огурцы, квашеная капуста, яблоки и даже засоленные арбузы. В погребе с лета сохранились дыни да виноград астраханский. Не обошлось без блинов, поджаренных на льняном масле, пирогов с капустой и с морковью, свежеиспеченного каравая хлеба, левишников, малинового кваса… В общем, смотреть на такой бедноватый стол принцу и его фаворитке было грустно.

— Что ты собираешься делать вечером?

— Я собирался поехать в гости к доктору Хильшениусу, мы планируем интересный химический опыт, — ответил принц так, словно они были в Риге.

Как только стол был накрыт, русский холоп, говоривший по-немецки (русский Густав и Катарина еще не выучили) доложил:

— Прибыл купец Меллер.

— Проси!

Принц обрадовался, знал, что Меллер только что вернулся из империи Габсбургов и должен был встретиться там с Афанасием Власьевым.

Принц усадил Меллера за стол. Тот обрадовался:

— Два месяца русских блюд не ел.

С радостью он принялся за пирог с морковью. Слуга, не ожидая распоряжения, положил на тарелку купцу малосольных огурчиков и соленых боровиков, налил в литровую деревянную кружку малинового кваса. Немец огурчиками похрустел, кваском запил:

— Хорошо! Привык я к русской кухне, в Москве живя. А все эти немецкие колбасы в немецкой земле мне поднадоели.

— Что говорил Афанасий Власьев?

Сразу помрачнел Меллер. Откровенно сказал:

— Увы, не хочет император Рудольф эрцгерцога Максимилиана за нашу царевну Ксению выдавать.

Принца Густава просто поразило, как уроженец Германии назвал царевну Ксению нашей. Густав не мгновенно, а лишь через несколько секунд осознал масштаб постигшей его катастрофы. А когда понял, то подумал про себя: «Да что я на пустяки внимание обращаю». Все надежды рухнули. Сигизмунд останется на престоле, а значит… не бывать Ливонскому царству.

Вдруг в тишине раздались причитания:

— Ой, Господи, да что со мной теперь будет, как собаку на улицу выкинут! — плакала Катарина.

«Смотри-ка, научилась причитать не хуже русских баб», — подумал скандинав.

Данцигская немка ревела в голос, лицо ее мгновенно осунулось и стало видно, что не так уж и молода прекрасная Катарина, что уже появляются первые морщины на ее лице, что зубы не белоснежны. А то, как выставляла она напоказ свое горе, настолько противоречило европейским традициям, что принцу в этот момент было ее даже не очень жаль. Он просто не мог взять в толк, чего она так ревет? Да, рухнули политические планы, но ведь это же не конец света!

Все же он приласкал свою гражданскую жену, погладил по голове рукой, спросил тихонько: