Читать книгу - "Шпионские игры царя Бориса - Ирена Асе"

Польский король Сигизмунд, напротив, властвовал после описываемых событий еще более 30 лет. Однако длительное правление не принесло ему славы. После смерти гетмана Яна Замойского он влез-таки в авантюру — попытался присоединить к Польше Русь, чтобы окатоличить ее. Страну Сигизмунд не завоевал, а вот Ригу потерял: его «дранг нах остен» (движение на восток) привел к тому, что защищать Лифляндию от шведов стало некому. Скандинавы, заняв город, обложили рижан высокими налогами, а у лифляндских немецких дворян через почти сто лет стали отбирать имения. Те стали просить помощи у Польши и России, что привело к Северной войне.

Сегодня модно писать о жестокостях царя Ивана Грозного в Ливонскую войну. Но стоит вспомнить, что самый страшный праздник в истории Риги — Умуркумурс (праздник Голода) — «обеспечен» отнюдь не русскими. Он появился в начале XVII столетия в польско-шведскую войну. Этот праздник рижане ежегодно отмечали еще и в XIX веке. Он стал своего рода демонстрацией — мы не забыли!

Кто знает, если бы сбылись планы царя Бориса Годунова, быть может, и не было бы в Риге никакого праздника Умуркумурс…

Тщеславный, честолюбивый, но мудрый и не жестокий царь Борис проводил разумную политику. Не любил войн, посылал молодежь учиться за границу, развивал каменное строительство. Вот как написал о нем в своей хронике Конрад Буссов: «Все вдовы и сироты, местные жители и иноземцы были от имени царя наделены деньгами и запасом, то есть съестным. Все заключенные по всей земле были выпущены и наделены подарками. Царь дал обет в течение пяти лет никого не казнить, а наказывать всех злодеев опалой и ссылкой в отдаленные местности. Он повелел построить особые судебные палаты и приказы, издал новые законы и постановления, положил конец всякому имевшему место в стране языческому содомскому распутству и греху, строго-настрого запретил пьянство и шинкарство или корчмарство, угрожая скорее простить убийство или воровство, чем оставить ненаказанным того, кто вопреки его приказу откроет корчму и будет продавать навынос или нараспив водку, меды или пиво. Каждый у себя дома волен угощаться чем Бог пошлет и угощать своих друзей, но никто не смеет продавать московитам напитки, а если кто не может прокормиться без содержания корчмы или шинка, тот пусть подаст челобитную, и Царь даст ему землю и крестьян, чтобы он мог на это жить».

И пусть реформы Бориса Годунова были не столь быстры, как у Петра Великого, но последовательны. Кто знает, что было бы, удайся они? Россия постепенно стала бы иной, не так отставала бы от Запада, ХХ век мог оказаться для страны совсем не таким кровавым… Всё изменило извержение вулкана из Южной Америки. Самый страшный на Руси за тысячу лет природный катаклизм — и вот результат: вместо движения вперед по пути просвещения, страшный голод, всеобщее ожесточение, Смутное время, консервация существующих порядков почти на весь XVII век и большое отставание от богатых стран. Что ощущается до сих пор.

Трагична и судьба семьи Бориса. После его долгой болезни и смерти, заговорщики убили юного царя Федора Борисовича, а его сестру Ксению Борисовну неоднократно изнасиловал Дмитрий Самозванец, после чего сослал в монастырь и женился на Марине Мнишек. Кстати, жить ему после этого оставалось совсем недолго.

Афанасий Иванович Власьев показал себя искусным дипломатом. Сохранил свой пост при Лжедмитрии и при Василии Шуйском стал воеводой в Уфе, в 1610 году вернулся в Москву. Признаемся, совсем мало известно о французе Божане Иванове. Историки знают лишь то, что вывез его Власьев из земель австрийского императора и француз сначала был у него в услужении, а затем работал переводчиком в Посольском приказе. Откровенно говоря, никаких данных о его разведывательной деятельности нет.

А как сложилась судьба принца Густава? Достаток, спокойная жизнь, любимая женщина Катарина Котор и возможность вдоволь заниматься наукой — право же, принц пожил получше многих королей! Умер он, увы, не дожив до старости, — скончался от болезни в 1607 году.

О купце Тимофее Выходце известно мало. Конечно же, никаких книг он, в отличие, скажем, от Франца Ниенштедта, после себя не оставил — разведчики не любят предаваться воспоминаниям. Но и того, что известно, достаточно для констатации очевидного факта — более 400 лет назад у России был замечательный разведчик. Жаль, конечно, что многие сведения утеряны, и ряд славных дел Тимофея Выходца навеки останутся тайной…