Читать книгу - "На Сибирской флотилии - Геннадий Турмов"

Вологдин вдруг предложил:

– Когда я поднимался сюда по Пушкинской, то видел афишу, извещающую, что в Пушкинском театре устраивается концерт-раут с участием известной пианистки. Давай сходим, может, кого и встретим?

– Договорились, – согласился Мацкевич.

Вице-адмирал Колчак действительно прибыл во Владивосток в октябре 1918 года вместе с Анной Тимиревой. Здесь же, во Владивостоке, в местной консистории были оформлены документы о разводе Анны с ее мужем – героем Русско-японской войны, контр-адмиралом и другом Колчака, Сергеем Тимиревым.

С этого времени Анна Тимирева считалась гражданской женой Колчака, хотя официально его брак с женой Софьей не был расторгнут. Поначалу Колчак и Тимирева жили в разных гостиницах: Александр Васильевич в «Золотом Роге», а Анна – в «Версале».

Колчак был во Владивостоке не первый раз. Впервые он приезжал сюда в 1891 году, когда крейсера «Память Азова» и «Рюрик» совершили переход во Владивосток из Кронштадта.

После службы на «Рюрике» мичман Колчак перевелся на клипер «Крейсер». Наблюдения по гидрологии во время плавания на этом корабле легли в основу его первого научного труда, опубликованного в Санкт-Петербурге. За годы, проведенные во Владивостоке, мичман Колчак большую часть времени проводил, конечно, в плаваниях. Но, увольняясь на берег, он не забывал посещать Географическое общество, участвовал в открытии памятников адмиралу Невельскому и шхуне «Крейсерок».

Весной 1904 году Колчак снова побывал во Владивостоке – проездом в Порт-Артур к новому месту службы.

По возращении из японского плена в 1905 году он опять оказался во Владивостоке, где и произошла его встреча с братом и сестрой Мацкевич в ресторане «Золотой Рог».

В начале 1910 года Колчак возглавил полярную экспедицию из двух судов ледового плавания «Таймыр» и «Вайгач» и в июле этого же года снова сошел на берег бухты Золотой Рог. Он пробыл во Владивостоке до середины августа 1910 года.

На следующий день после встречи Мацкевич и Вологдин направились в Пушкинский театр, предварительно выкупив билеты.

Уже при подходе к театру они увидели большую группу людей, скопившихся на тротуаре и наслаждающихся последними теплыми деньками бабьего лета. Офицеры во флотских и армейских мундирах, штатские во фраках и дамы в блистательных туалетах. У многих в руках летние зонтики и театральные бинокли.

Мацкевич врезался в толпу, как ледокол зимой во льды Амурского залива. Вологдин едва поспевал за ним.

Целью Мацкевича была небольшая группа морских офицеров, окружавших высокого худощавого человека с блестевшими на солнце золотыми погонами вице-адмирала. Рядом с ним стояла миловидная женщина с огромной шляпой на голове и откинутой от лица вуалью.

Представ перед адмиралом, Дмитрий Александрович отрапортовал:

– Инженер-механик капитан 2-го ранга Мацкевич. Мой друг коллежский асессор, инженер Вологдин, – представил он Виктора Петровича. Тимирева (а с адмиралом была она) улыбнулась и с интересом оглядела вновь прибывших.

Колчак удивился:

– Дмитрий Александрович, какими судьбами?

– Да вот из Питера добрался до Владивостока, не без приключений, конечно. А это мой друг Виктор Петрович, после прикамских боев с красными тоже оказался в городе.

– Добро, – ответил адмирал и предложил: – После концерта прошу в ресторан «Золотой Рог». Место вам, Дмитрий Александрович, известно. Господ офицеров приглашаю, как договорились ранее. А сейчас прошу в зал – третий звонок.

Дмитрия Александровича в это время уже приветствовали знакомые офицеры, среди которых выделялись капитаны 1-го ранга Смирнов и Руденский, с которыми Мацкевичу довелось служить на крейсере «Громобой» во время Русско-японской войны.

После концерта, который, кстати, на любителей музыки особого впечатления не произвел, офицеры отправились в ресторан «Золотой Рог». Известная пианистка Ядвига Залесская, по мнению Мацкевича, на звезду явно не тянула[10].

В ресторане за ужином, кстати, без обильной выпивки, было принято решение сопровождать адмирала до Омска.

Уже перед самым уходом из зала Мацкевич шепнул Вологдину:

– Сыграем?

– Давай, – ответил тот.

Они подошли к эстраде, где музыканты уже складывали инструменты, собираясь уходить. Виктор Петрович попросил дать ему скрипку, а Дмитрий Александрович подсел к роялю.

Вологдин подстроил скрипку, а Мацкевич пробежался пальцами по клавишам, затем проиграл вступление, и тут повела мелодию скрипка, выговаривая почти по-русски:

– Гори, гори, моя звезда…

Зал притих. Колчак подался вперед, внимая импровизированной игре музыкантов, Тимирева смахнула непрошеную слезу. Скрипка взяла последний аккорд и умолкла. Никто не аплодировал, каждый из сидящих в ресторане, за то время когда исполнялась музыка романса, переживал что-то свое, прячущееся в глубине души. Колчак поднялся из-за стола, встретил музыкантов и, крепко пожимая им руки, повторял:

– Спасибо! Не ожидал! Огромное спасибо!

Выйдя из ресторана, Мацкевич и Вологдин, не сговариваясь, спустились к Семеновскому ковшу, где теснились китайские и корейские шаланды, постояли, вслушиваясь в спокойный шелест волн, и направились по Светланской к дому.

У «Золотого Рога» к ним попытались пристать проститутки, но, не встретив интереса, быстро ретировались.

Владивосток жил ночной жизнью. То и дело хлопотали двери ночных клубов и притонов, слышался неприятный вызывающий смех женщин, который иногда заглушал даже звуки оркестра, кого-то вышвыривали из дверей вышибалы…

Мацкевич указал на один из ночных клубов на Алеутской с ярко освещенной витриной:

– «Аквариум», – постоянное сборище иностранных офицеров, где доступно все: вино, сытная еда, русские девушки – лишь бы денежки водились… Кстати, для русских офицеров вход закрыт.

К себе они добрались далеко за полночь, а наутро уже спешили на вокзал к литерному составу.

Начался новый период в жизни наших героев, о котором сохранились весьма скудные сведения. По известным причинам обнародованные воспоминания о тех временах для оставшихся в России сулили горе и беды не только для главы семьи, но и для всех близких.

Паровоз, набирая скорость, мчал литерный состав сквозь сибирские леса и просторы практически без остановок, Иркутск проскочили ночью. Вологдин и Мацкевич только и смогли рассмотреть мерцающие станционные огни.