Читать книгу - "На Сибирской флотилии - Геннадий Турмов"

Оказалось, что, измучившись ожиданием, неустроенностью быта и паническими слухами об обстановке на фронтах, Мария Степановна и Екатерина Александровна решили самостоятельно добираться до Владивостока в надежде, что мужья последуют за ними.

Однако в дороге их стали одолевать сомнения в правильности принятого решения и они сошли с поезда, чтобы снова вернуться в Иркутск.

Судьба благоволила к ним, подготовив поистине счастливую встречу.

Добрались до Владивостока легко, потому что, несмотря на все тяготы пути, было о чем поговорить, было о чем вспомнить.

Жена Вологдина, Екатерина Александровна, писала позже тете Глаше:

«Простите, что ничего не писала Вам. Но буквально была занята с самого утра до позднего вечера. Уставала так, что прямо валилась с ног. Опишу Вам все по порядку. Доехали мы хорошо. По приезде Виктор отправился хлопотать о квартире, но это дело оказалось очень сложным: квартир нет, комнат – тоже. Отведенное помещение для семей ехавших с нами офицеров оказалось еще не готово. Жизнь в вагонах становилась невозможной, так как стояла страшная жара…»

В последующем письме она добавляла:

«Погода здесь стоит дивная, совсем не чувствуется, что уже сентябрь, жара, как у нас в июне. Здесь всегда стоит такой сентябрь и октябрь. Изредка только налетает ветер – тайфун. Начинается страшный ливень и ветер настолько сильный, что с трудом держишься на ногах. Не дай бог быть в это время в океане. В такую погоду выйдешь на балкон, и то становится жутко. Тайфун длится день, два, а потом опять сияет солнце и блестит гладкая поверхность залива. Здесь очень красивые окрестности».

И продолжила:

«Город производит приятное впечатление, масса хороших магазинов, бегают трамваи, проносятся автомобили. Американцы заполонили все. Всем нациям живется хорошо, кроме русской. Русских в грош не ставят и совсем с ними не считаются. Благодаря присутствию иностранцев дороговизна здесь страшная».

Буквально с колес, сразу же после прибытия во Владивосток Виктор Петрович включился в работу. Дел у директора Правления Дальневосточного механического и судостроительного завода было невпроворот.

Жить было бы трудно на одну зарплату, если бы он не стал подрабатывать в учебных заведения города.

Как и в Петрограде, Виктор Петрович нагрузился преподавательской работой «по горло».

Он преподавал математику в 1-й женской гимназии, читал курсы Морских паровых котлов и начертательной геометрии в Морском училище, переведенном во Владивосток из Петрограда.

В 1920 году он организовал курсы для рабочих Дальзавода и «вел для них занятия по математике».

В качестве профессора Владивостокского педагогического института имени Ушинского читал курс начертательной геометрии.

Когда он после действительно трудного дня, кое-как поужинав, присаживался к письменному столу, чтобы подготовиться к завтрашнему дню, Екатерина Александровна неслышно подходила к креслу, полуобнимала его за плечи и спрашивала, стараясь заглянуть в глаза:

– Сильно устал?

Виктор Петрович терся щекой с отросшей за день щетиной о ее теплое плечо и еле выговаривал:

– Да не очень…

Екатерина Александровна ласково проводила ладонью по его бритой голове и уходила готовить детвору ко сну. Виктор Петрович, полузакрыв глаза, с минуту сидел, не двигаясь, а потом начинал перебирать бумаги…

Что касается бритой головы, то еще на Каме Вологдин и Мацкевич решили расстаться с остатками волос…

В воспоминаниях Владимира Дмитриевича (сына Дмитрия Александровича) есть скупые строки о начале жизни во Владивостоке:

«В 1919 году мы оказались во Владивостоке. Сначала жили на 2-й речке, потом в общежитии на Дальзаводе, а затем в отдельном домике у сталелитейного цеха на территории завода…

Вспоминаю эпизод – встреча Нового года. Папа оказался преподавателем Морского инженерного училища (которое сам окончил), эвакуированного из Петрограда во Владивосток. Новый год встречали в Шеффнеровских казармах, очень парадно. Мальчики – гардемарины старших курсов. Преподаватели – офицеры, знакомые папе еще с Кронштадта и Петрограда».

Присутствовали на этом вечере и Вологдин с Екатериной Александровной.

Это, наверное, был последний вечер, когда еще оставались надежды и чаяния на счастливый исход Гражданской войны, тем более что во Владивостоке происходили события, которые, казалось бы, подтверждали это.

Несмотря на то, что осенью 1919 года войска Колчака отступали в глубь Сибири, Владивосток был забит товарами, которые предназначались для белых Сибирских армий. Процветала спекуляция, в развитии которой деятельное участие принимали чехи, распродавая все, что ими было захвачено в Поволжье и Сибири.

По Владивостоку поползли слухи, что генерал Гайда, прибывший во Владивосток в августе, затевает что-то нехорошее.

Масла в огонь добавили несколько происшествий, в которых были замешаны русские военные и интервенты.

На перроне вокзала пьяный офицер, прибывший в командировку из Никольск-Уссурийска зарубил шашкой оскорбившего его не менее пьяного солдата-чеха.

Через день на этом же самом месте пьяный американский солдат ударил в лицо коменданта станции полковника Шарапова, который тут же американца пристрелил.

Реакция интервентов проявилась незамедлительно. Председатель Межсоюзной комиссии японский генерал Инагаки направил письмо командующему русскими войсками Приамурского военного округа генералу Розанову с требованием удалить русские войска из Владивостока:

«26-го сентября 1919 года № 183.

Мой Генерал.

За последние дни во Владивостоке последовательно произошло несколько печальных инцидентов. Во время этих инцидентов приходится оплакивать смерть военных – союзных и русских. Междусоюзный Комитет военных представителей считает, что присутствие русских отрядов, недавно присланных во Владивосток и его ближайшие окрестности, является одной из главных причин указанных инцидентов. Ввиду того, что эти русские отряды не должны были быть доставлены во Владивосток без разрешения старшего из командующих союзных войск и просьба, уже посланная представителями комитета генералу Розанову, удалить эти войска не была исполнена, комитет принимает следующее решение: к генералу Розанову обратился с просьбой старший из военных командующих союзников, генерал Оой, немедленно удалить за пределы крепости (т. е. за Угольную) разные русские отряды, бронированные поезда и прочее, доставленные во Владивосток или ближайшие окрестности его за последний месяц, то передвижение должно быть полностью закончено до 12 часов понедельника 29-го сентября. Генералу Розанову будет предложено в будущем не приводить во Владивосток еще другие войска без предварительного запроса старшего командующего союзных войск. Он будет уведомлен последним, что в случае, если генерал Розанов не пойдет на встречу предложению удалить до 12 часов 29-го сентября означенные русские войска, командующие союзными войсками примут все меры, чтобы его принудить, в случае необходимости, вооруженной силой к выполнению этой меры. Командующий союзными войсками принимает ответственность за обеспечение общественного порядка во Владивостоке. Примите, генерал, уверение в моем совершенном почтении.