Читать книгу - "Ра - Тур Хейердал"

Директору Каирского музея мысль о морском плавании на папирусной лодке казалась абсурдной. Конечно, в древности Египет поставлял Библу папирус для книг, но финикийцы сами приходили за товаром, ведь только деревянные суда могли пересечь Средиземное море. И уж тем более никакие папирусные лодки не могли и не могут одолеть Атлантический океан.

От папируса перешли к пирамидам и иероглифам по обе стороны Атлантики, ученая дискуссия затянулась. Последним взял слово генеральный директор археологических памятников Египта, доктор Гамаль Мерез. Это будет очень ценный эксперимент, сказал он, если кто-то по фрескам в наших древних гробницах восстановит папирусную лодку и испытает ее в деле. На том и порешили.

Министр культуры уполномочил директора Гизского заповедника отвести нам требуемый участок для палаток и строительства, но взял с нас обязательство не производить раскопок в древнем некрополе фараонов.

Мы спустились по лестнице; внизу, как повсюду в Каире, высилась кирпичная баррикада, окна первого этажа были заложены мешками с песком. Здесь мы простились с заместителем министра туризма Аделем Тахером.

– Непременно постройте лодку, – сказал он, улыбаясь и пожимая мне руку. – Мы поможем, сделаем все, что от нас зависит. Невредно напомнить миру, что Египет не только войной занят.

Оставшись вдвоем с послом, я от души поблагодарил его за неоценимую поддержку. С первой встречи Петер Анкер стал моим добрым другом. Он много лет проработал на Ближнем Востоке как представитель ООН и как посол Норвегии, давно увлекался историей и стал ходячей энциклопедией по вопросам древних торговых и культурных связей в этой области.

– Успех, – подвел он итог. – Ты получил участок, но никто не разделяет твоей веры в папирусную лодку!

– Если бы не было разногласия, то и лодку проверять незачем, – ответил я.

Вернувшись в гостиницу, я сел на кровать и призадумался. Участок получен, это верно. Но колеса еще не завертелись, есть время отступить. Сейчас я должен решить. Развертывать наступление на всех фронтах или бить отбой? Правда, моих денег никак не хватит на экспедицию, но издательства вряд ли откажут мне в авансе под будущую книгу. А если книги не будет?.. Я вертел в руках клочок бумаги. Монахи, лаки, ученые, папирусовед... Все, как один, утверждают, что папирус может выдержать от силы две недели в тихом пресном водоеме, а на море и того меньше. Мое знакомство с кадай, танкуа и шафатом измеряется какими-нибудь часами, и то я уже испытал, что это такое, когда сноп под тобой начинает разваливаться. Американский камыш тотора вполне способен выдержать долгое морское плавание, а его волокнистый стебель с губчатой начинкой напоминает папирус, но, может быть, египетский папирус все-таки впитывает воду намного быстрее тоторы?

Я развернул бумажку. На ней корявыми детскими буквами было написано:

Дорогой Тур в Италии.

Помнишь ли ты Абдуллу из Чада. Я готов приехать к тебе и вместе с Умаром и Муссой построить большую кадай. Мы ждем, что ты скажешь, а я сейчас работаю столяром у пастора Эйера в Форт-Лами.

Привет, Абдулла Джибрин.

Я отчетливо представил себе смешливого Абдуллу, эту черную физиономию с шрамом через лоб и переносицу, и невольно улыбнулся трогательному письму. В то же время нельзя было не восхищаться этим неграмотным парнем в Центральной Африке, который отыскал в Форт-Лами писаря, чтобы поторопить меня. Что тут раздумывать? Абдулла ждет, Умар и Мусса согласны ехать вместе с ним. Им приходилось строить для перевозки скота лодки побольше тех, на которых эфиопские христиане переправились на свои острова, и они знают о плавучести папируса больше, чем все ученые мира, вместе взятые. Они верят в свою кадай. Они берутся связать большую ладью, способную держаться на воде месяцами, и готовы идти на ней в дальние страны, о которых знают лишь то, что туда надо плыть много-много дней.

Письмо Абдуллы развеяло мои колебания. Положусь на ребят из Чада!

В тот же вечер я отправил в Аддис-Абебу телеграмму итальянцу, которому принадлежали катера на озере Тана. Мы с ним заранее условились, что он, как только получит от меня сигнал, пошлет Али и его команду заготовить на заболоченном западном берегу 150 кубометров папируса, а потом его просушат и свяжут в снопы на северном берегу.

Марио Буши – человек средних лет, коренастый, румяный, полный энергии. Опытный коммерсант, он сумел организовать доставку тяжелых железных катеров с Красного моря на озеро Тана. Еще в 1937 году он занимался перевозкой 180-тонного аксумского монолита из гор Эфиопии в Рим.

Сперва я думал сплавить папирус по Нилу, но на пути к Египту столько порогов и водопадов и целая страна – Судан. Буши воспринял мою просьбу переправить пятьсот снопов папируса на расстояние 725 километров от озера Тана в горах Эфиопии до Красного моря как почетное поручение, хотя и не очень сложное, ведь речь шла о каких-нибудь 12 тоннах; правда, если бы сложить все снопы вместе, получился бы небольшой дом.

Теперь каждый день был дорог. Скоро рождество, а чтобы пересечь Атлантику до начала ураганов у берегов Нового Света, надо выйти из Африки не позже мая. Опасно заготавливать папирус слишком рано, ведь старый он вряд ли будет прочным. Но если мы промедлим, то до мая и вовсе не управимся. Не так-то это просто – заготовить 200 – 300 тысяч стеблей, тем более что в это время года уровень воды в Тане высокий, а нам понадобятся стебли длиной около трех метров, значит, их надо срезать под водой. После этого папирус нужно сушить, чтобы не сгнил в снопах. А потом переправить через горы и провезти по Красному морю. В области Суэца из-за военных действий всякое движение прекращено, между тем надо выгрузить легковоспламеняемый папирус на берег в Суэце, чтобы по закрытой дороге везти его обратно к Нилу. И до того как груз прибудет к пирамидам, необходимо разбить лагерь в пустыне и наладить снабжение рабочих и сторожей. Будума из республики Чад, которым предстоит руководить работой, все еще сидят на своих плавучих островах в глухом уголке Центральной Африки. Когда наконец начнется строительство, потребуется немало времени, чтобы из тонких стеблей папируса связать мореходное судно длиной 15, шириной 5 метров. Надо также продумать и организовать доставку готовой лодки в один из портов на атлантическом побережье Африки и спуск на воду. Паруса и снасти, древнеегипетское рулевое устройство, каюта, кувшины с пресной водой и провиантом на старинный лад – тысячи проблем ждали своего решения. А в моем распоряжении меньше шести месяцев. И пока что я успел только отправить телеграмму в Эфиопию. Бумагу, карандаш! Надо пускать машину на полный ход. И главное сейчас – набрать команду из желающих участвовать в эксперименте.

Естественно было подумать прежде всего о ребятах, с которыми я провел сто одни сутки на бальсовом плоту «Кон-Тики». Мы и теперь собираемся вместе при каждом удобном случае, вспоминаем минувшие дни. Но Кнют Хаугланд, директор музея «Кон-Тики» в Осло, недавно был по совместительству привлечен к созданию Музея Норвежского сопротивления. Герман Ватсингер, много лет работавший в Перу в качестве эксперта ФАО по рыболовству, должен был вот-вот перейти с повышением в Рим. Бенгт Даниельссон, единственный швед на «Кон-Тики», после экспедиции занимался этнологией на Таити, а теперь вступил на пост директора Этнографического музея в Стокгольме. Эрик Хессельберг остался верен своему богемному образу жизни и по-прежнему странствовал с гитарой и палитрой; он-то уж сразу согласился бы снова идти со мной. Что же до Торстейна Робю, который на приглашение плыть на «Кон-Тики» телеграфировал одно слово «пойду», то его богатая приключениями жизнь оборвалась в ледяной пустыне северо-западнее Гренландии, куда он попал с экспедицией, намеревавшейся пройти на лыжах через Северный полюс.