Читать книгу - "28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Еще более впечатляющим было американское превосходство в воздухе. Две с лишним тысячи тяжелых бомбардировщиков ровняли с землей гитлеровскую Европу. Тысяча бомбардировщиков В-29 сверхдальнего радиуса действия испепеляла японские города, к ним уже добавлялись мощные реактивные стратегические бомбардировщики В-36.

И, конечно, бомба. В «Манхэттенском проекте» было задействовано напрямую 225 тысяч человек и еще 600 тысяч – косвенно. Руководители проекта обещали скорый результат этого сверхсекретного проекта, безопасность которого обеспечивали 500 сотрудников ФБР и 250 их коллег из военной разведки. «Так как некоторое время было неясно, что именно надо охранять, утечки были неизбежны, – пишет американский историк Оливер Пилат. – Пожалуй, самым незащищенным аспектом атомной программы оказались промышленные концерны, которые брали на себя разные этапы производственного процесса. Некоторым из таких заводов приходилось иметь дело с профсоюзами, находившимися под контролем коммунистов».

Была и другая проблема с секретностью. Даже человек, которого американцы называли «отцом атомной бомбы», Роберт Оппенгеймер скажет: «Мы сделали работу за дьявола». Он откажется участвовать в создании водородной бомбы, полагая, что этот путь ведет к гонке ядерных вооружений. Среди идейных противников ядерного оружия или американской монополии на него тоже найдутся люди, которые захотят поделиться атомными секретами с СССР.

Мощнейший флот и стратегическая авиация обеспечивали присутствие американских вооруженных сил не только во всей акватории Тихого океана и в Западной Европе, но и в других уголках земли. Американцы искали и находили все новые места для базирования, они были даже в СССР, как аэродром под Полтавой.

Америка стремительно наращивала свои разведывательные возможности. «После Перл-Харбора был издан новый указ, по которому Служба координатора информации преобразовалась в Управление стратегических служб с Донованом во главе, – рассказывал об истории взрывного роста разведсообщества Аллен Даллес. – По этому указу, подписанному президентом 13 июня 1942 года, УСС подпадало под юрисдикцию Объединенного комитета начальников штабов. УСС получило в дополнение к функциям сбора и анализа информации полномочия “планировать и осуществлять специальные операции по указанию Штаба объединенного командования США”… “Специальные операции” на языке разведки означали информационную войну, применение коммандос, поддержку партизан и использование скрытыми методами всех слабостей империй Гитлера и Муссолини в своих интересах… Донован пригласил самых различных людей из всех слоев общества помогать ему в этой работе: военных и гражданских, администраторов и учителей, банкиров и юристов, бизнесменов и библиотекарей, писателей и издателей, спортсменов и миссионеров, перевоспитавшихся взломщиков сейфов, барменов и капитанов буксиров… Он сумел протолкнуть свой план через Государственный департамент, который распорядился разместить офицеров УСС в Швеции, Швейцарии, Испании, Португалии и Танжере. Часть из них была назначена в американские дипломатические учреждения в этих странах». Организовать сколько-нибудь значимую разведывательную сеть на территории Советского Союза пока не удавалось.

На фоне такой американской мощи рузвельтовские идеи «четырех полицейских» – США, СССР, Великобритании и Китая – выглядели все более старомодными. Зачем четыре, когда вполне достаточно и одного. Накачанные мышцы рвали пиджак. XX век уже выглядел американским.

С другой стороны, опыт двух мировых войн, шок Перл-Харбора порождали в США комплекс уязвимости, опасения за безопасность собственной территории в случае новых военных столкновений. Отсюда установка на поддержание военно-промышленного потенциала и боеготовности на уровне, достаточном для разгрома любого потенциального противника, нанесения по нему опережающих ударов, на отнесение военных действий максимально далеко от американской территории. Установка на оборону «дальних подступов» приводила к переходу от довоенной концепции континентальной обороны – защиты Западного полушария – к концепции глобальной обороны: обеспечения постоянного военного присутствия в ключевых регионах мира и потенциала глобального проецирования мощи, достаточного для подавления любого агрессора в каждом из этих регионов.

При этом в соответствии с набиравшей популярность школой геополитики (Маккиндер, Спайкман) главным источником стратегических угроз рассматривалось сухопутное пространство Евразии, контроль над которым со стороны враждебных США государств трактовался как угроза американским жизненным интересам. Особую заинтересованность вызывали выявляемые геополитиками «окаймления» (rimlands) Евразии, откуда можно проецировать мощь в глубь материка. Уже подготовленный в 1943 году план послевоенного базирования предусматривал обеспечение стратегического периметра обороны далеко за пределами Западного полушария, предполагая доминирование и в Атлантике, и на Тихом океане.

Владимир Печатнов подчеркивал, что «сочетание новых огромных возможностей США, с одной стороны, и новых потенциальных опасностей – с другой, подводило Вашингтон к идее глобального лидерства Америки как посильного и необходимого условия поддержания международной стабильности и предотвращения новой мировой войны. Новое убеждение, вынесенное военно-политической элитой страны из суммарного опыта обеих мировых войн, состояло в том, что без лидерства и опеки США Старый Свет вновь станет жертвой своих периодических безумств, а спасать его от них опять придется Америке. Традиционное для заокеанской республики мессианство с его уверенностью в универсальности американских принципов и благости американской мощи теперь впервые опиралось на самый мощный в мире военно-экономический потенциал». Но для оправдания такой глобальной стратегии, обеспечения ей государственной и общественной поддержки не хватало одного – врага.

Збигнев Бжезинский утверждал: «Эта страна вышла из разрухи Второй мировой войны экономически более могущественной, чем в начале войны. Но она еще не была мировой доминирующей державой. В военной и в еще более важной – политической сфере у США был грозный противник: победоносный, могущественный в военном отношении и идеологически агрессивный Советский Союз». Главная проблема: американцы стали считать сферой своей ответственности весь мир. И везде, где они прощупывали границы своей возможной гегемонии, они натыкались либо на СССР, либо на коммунистов.

К весне 1945 года роль врага Америки в закрытых военно-политических оценках все чаще стала отдаваться Советскому Союзу, хотя бы потому, что только он располагал набором характеристик, приписываемых глобальному конкуренту: положением в центре Евразии, военной мощью, неприемлемыми для США идеологией и общественным строем. Ждать, когда эта сила проявит еще и агрессивность, в Вашингтоне не собирались.

Военные операции союзников на Западном фронте не были решающими в войне, исход которой определялся на фронте Восточном. Но и на Западе шли кровопролитные бои, проводились крупные операции, в штабах кипели страсти.

Высшим командным органом войск союзников в годы Второй мировой войны был созданный в феврале 1942 года Объединенный комитет начальников штабов, состоявший из представителей Комитата начальников штабов США и Британского комитета начальников штабов. Базировался ОКНШ в Вашингтоне, руководили им начальник штаба армии США генерал Джон Маршалл и начальник имперского Генерального штаба Великобритании фельдмаршал Алан Брук. Поскольку Брук по большей части руководил из Лондона, в Вашингтоне Англию чаще представлял председатель британской миссии объединенного штаба фельдмаршал Генри Вильсон. Между американскими и британскими военными постоянно вспыхивали разногласия – и это еще очень мягко сказано. В этих спорах – с