Читать книгу - "Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов"

Однако им было в другой раз сказано, что «Бог государя так научил поступить и в этом его правда … иначе тому уже не бывать, будет, как Бог решил»1853. С тем же успехом закончилась третья попытка договориться с Москвой, предпринятая в 1552 году. Казанцы просили Ивана Грозного о полной или хотя бы частичной уступке им ясака с Горной стороны, но тот отказался их слушать1854.

В середине августа 1551 г. царский слуга Шах-Али был посажен в Казани номинальным царем, полностью подконтрольным Москве. С ним в столицу государства прибыли бояре князь Юрий Голицын и Иван Хабаров, дьяк Иван Выродков, а также многочисленные городецкие князья и мурзы, казаки, двести стрельцов, два сотских Ивана Грозного; и все они обосновались «у царя на дворе»1855.

Казанью начал управлять московский административный аппарат – коллегиальное московское правительство с Голицыным, Хабаровым и Выродковым во главе.

Покорность казанской знати откровенно нелюбимому царю Шах-Али и его московскому сюзерену была вынужденной. Казанские князья думали, что Иван оценит их лояльность и смягчит условия мирного договора; уступит им если не всю Горную сторону, то хотя бы часть ясака от «горных людей». В итоге ничего из этого не вышло. Зато Шах-Али, опираясь на силу московских стрельцов, успел за время своего краткого правления разделаться со многими татарскими князьями1856.

Безусловным успехом правительства Шах-Али в Казани было освобождение христианского полона, что предписывалось требованием московского правительства. Осведомленные монахи, авторы Никоновской летописи, утверждают, что всего с Горной стороны, из града Казани и из всей Казанской земли вышло 60 тысяч человек1857. Кроме того, многие были не сосчитаны, так как ушли самостоятельно по своим местам в Вятку, Пермь, Устюжье, Вологодчину, Муром, Мещеру, Галич и Кострому.

Краткое, но важное отступление о пленных и рабах в Московском царстве

Итак, в тот памятный год десятки тысяч россиян вернулись с чужбины на родину. Казанцев можно было бы возненавидеть за их рабовладельческие замашки, но давайте не будем торопиться с эмоциями, ибо татары были далеко не единственным народом, порабощавшим военнопленных.

В том же духе, как мы помним, поступали все русские князья. Иван III, его сын Василий Иванович и Иван Грозный – все они применяли эту неприглядную тактику. Из-за этого в конце XV–XVI вв. в Московии резко увеличилось число иноязычных пленников1858.

Особенно их численность возросла в ходе войн, которые Москва вела с Польско-Литовским государством, Швецией, Казанским и Астраханским царствами. Победы русского оружия сопровождались массовым пленением побежденных. При покорении Казани, о чем речь впереди, войска Ивана захватили и увели в Россию толпы «безбожных татар»1859. Из Арской стороны, как пишут источники, массами уводили татарских жен и детей1860. То же самое происходило с жителями других казанских регионов. В ходе Ливонской войны в одной только битве под городом Смилтином москвичи захватили «полону 3200 человек». Множество пленных взяли под городом Озерищем1861 и т. д. В 1560 г., согласно летописи, русские захватили в Ливонии три города: Тарвас, Вельян и Аласту и привели оттуда «множество» пленных1862.

Что означали формулировки наподобие «бесчисленный полон» или «множество людей», с точностью не определишь. Но очень часто число пленных достигало огромных размеров.

В хронике Александра Гваньини сказано, что при взятии Полоцка в 1563 г. было захвачено и уведено в Москву около 50 тысяч человек1863. Аристократы, как правило, недолго оставались в плену: знать обменивали, выкупали, а наиболее влиятельных особ выпускали за какие-нибудь важные услуги. Что же касается крестьян, городских обывателей, слуг и прочей мелкоты, то им лежала прямая дорога в холопы.

Сигизмунд Герберштейн, побывавший в Московии в 1517 и 1526 гг., писал в «Записках о московитских делах», что знатные россияне «имеют рабов, по большей части купленных или взятых в плен»1864. Московские бояре и служилая знать XVI в. По-прежнему видели в военной добыче важный источник рабства и распоряжались судьбой иноземных полоняников наравне с полными холопами1865.

В общей политике московского правительства и в повседневной житейской практике того времени «плен для низших категорий полоняников рассматривался в качестве источника наследственного холопства»1866. В начале 1550-х гг. пленники считались в Московском государстве полной собственностью владельцев, которые распоряжались их жизнью по своему усмотрению.

Царской грамотой от 24 февраля 1556 г. было введено любопытное ограничение, по которому запрещалось продавать пленных немцев на родину: «…чтобы дети боярские и всякие люди неметцкого полону людей в немцы и в Литву не продавали, а продавали в московские города»1867. С середины XVI в. пленников вынуждали принимать православие, угрожая в случае отказа смертью1868. Согласно известию Новгородской второй летописи, в 1555 г. пленных казанских татар, отказавшихся креститься, живьем «метали в воду»1869.

При желании можно привести гораздо больше документальных свидетельств существования в Московском царстве иноплеменных рабов. Сколько всего их было в русском плену, никто не знает. Но можно попытаться сделать самый общий расчет. При нападении на Казань у москвичей было 60 тысяч ратников, в войне с Ливонией примерно около 80 тысяч. Если каждый солдат увел с собой хотя бы по одному военнопленному с одной или с каждой из этих войн, то их общее число колебалось в пределах 60-140 тысяч человек. А ведь были еще и другие войны!

Я понимаю радость от освобождения соплеменников и единоверцев, но давайте же не забывать, что, вызволяя их из Казанского царства, Иван Грозный даже не думал решать проблему существования рабства в своей стране. Вспомните, как Максим Грек просил царя Ивана оказать содействие вдовам погибших под Казанью русских воинов, многие из которых из-за нищеты готовы были идти в холопы. Царь не сделал ничего, чтобы облегчить их участь. Зато известно, что московские войска, стоявшие в Свияжске, творили насилия над полоняниками из Казани, видимо, обирая их при выдаче «государева корма»1870. Не зря же митрополит Макарий приказал свияжскому войску каяться и молить бога о прощении1871.

Все бывшие рабы, отпущенные татарами на свободу, были практически нищими. Могли ли они начать новую жизнь, не имея ни копейки за душой?

Скорее всего, большинство из тех, кому посчастливилось добраться до родины, в скором времени снова оказались у разбитого корыта, превратились в закупов или попали в холопство. Нет ни единого документального свидетельства о государственной поддержке прибывшим из Казанского царства.

И ведь нельзя сказать, что Иван Грозный не понимал, как нужно помогать переселенцам. Он, например, охотно принимал на службу выходцев из-за рубежа. Как писал Генрих Штаден, когда