Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

спину. Немецкие солдаты не смогли защитить свои семьи и родину. Их генералы были казнены за военные преступления или сидели в тюрьме. Профессиональные солдаты оказались без оружия и пенсий, а зачастую еще и были интернированы. Пруссачество, некогда бывшее источником гордости, союзники поносили как служанку нацизма: культ слепого повиновения превратил предполагаемых рыцарей в убийц. На жестоком заключительном этапе войны немецкие солдаты казнили своих товарищей и мирных жителей, которые отказывались сражаться до конца, как “дезертиров” и “пораженцев”. Традиция немецкой армии умерла, писал Теодор Хойс в сентябре 1945 года: длинный ряд от Августа фон Гнейзенау, прусского фельдмаршала, реформировавшего армию и вместе с Веллингтоном разгромившего Наполеона при Ватерлоо, до Альфреда фон Шлиффена, начальника немецкого генерального штаба при Вильгельме II, “закончился и исчез, распавшийся и искаженный, в полной интеллектуальной и моральной неадекватности”3.

Никогда прежде профессия военного не была столь непопулярной. Опрос 1950 года показал, что три четверти немцев не хотели бы, чтобы их сыновья или мужья становились солдатами. Бог выбил ружье из их рук не единожды, а дважды, как протестантские делегаты заявили Синоду в том же году: для немцев настало время принять 1945 год как Божий суд и никогда больше не брать в руки оружие. Инвалиды войны предупреждали, что перевооружение неизбежно приведет к новой войне, и выступали против него в любой форме. В мае 1952 года около 2 миллионов рабочих присоединились к забастовкам и демонстрациям против перевооружения. В Мюнхене они несли большой черный крест с американской каской и табличкой “США Аденауэр”. Ведущий социал-демократ Карло Шмид надеялся, что без оружия Германия способна “оказать моральное влияние на остальной мир”4.

И тем не менее Германия перевооружилась. В 1950 году Аденауэр начал готовить новую немецкую армию в рамках западноевропейского союза. Пять лет спустя первые новобранцы были приведены к присяге в бундесвере. В 1956 году последовал призыв – сначала военная служба длилась двенадцать месяцев, а в 1963 году ее продолжительность выросла до восемнадцати месяцев. В 1957 году канцлер заявил на пресс-конференции, что его правительство также является сторонником идеи ядерного оружия – при этом он представил его как “всего лишь продолжение артиллерии”. На самом деле Соединенные Штаты разместили пушки “Атомная Энни” в Западной Германии в 1953 году5. Это разоблачение вызвало беспрецедентную массовую кампанию “Борьба против ядерной смерти” (Kampf dem Atomtod). Еще раз разоружение проиграло. Почему?

Тактические навыки Аденауэра являются частью ответа. “Канцлерская демократия” в целом действовала без особого учета общественного мнения. В данном случае имели место согласованные репрессии. В 1951 году полиция арестовала 7 тысяч демонстрантов и 1 тысячу предала суду6. В следующем году 31 человек был убит полицией. Одним из них был Филипп Мюллер, двадцатиоднолетний рабочий-коммунист, приехавший в Эссен протестовать против перевооружения. Земельный министр отказал в разрешении на проведение митинга. Когда несколько тысяч демонстрантов отказались разойтись, полиция отдала приказ стрелять. В Мюллера попало две пули: последняя – прямо в сердце. Конституционный суд предоставил вторую линию защиты. Свободные города Гамбург и Бремен настаивали на проведении плебисцита против ядерного оружия; той же самой позиции придерживался город Франкфурт. Суд отверг эту идею как нарушающую принципы парламентской демократии.

Решающим фактором, однако, было то, что противники перевооружения были так же разделены между собой, как и настроены против Аденауэра. Движение “Без меня” против призыва на военную службу включало в себя людей совершенно разных убеждений – в диапазоне от пацифистов и коммунистов до воинствующих националистов; последним не терпелось возобновить борьбу против Советов, но при этом они категорически не принимали идею служить под европейским командованием, в то время как некоторые из их старых товарищей сидят в тюрьме как военные преступники. Протестантская церковь раскололась на пацифистов, националистов и антикоммунистов. По мнению Мартина Нимёллера, армия Аденауэра уничтожила шанс на воссоединение немецкой нации и продала немецкую душу американскому “изобилию”. Его старый противник, Ханс Асмуссен, напротив, защищал ядерное оружие как “карающий жезл Бога”, охраняющий христианский запад от безбожных коммунистов7. Корейская война и советские танки, подавившие восстание в ГДР в 1953 году и в Венгрии в 1956-м, убедили многих современников в его правоте. Папа Пий XII и его епископы поддержали перевооружение против коммунистического врага, маргинализировав те немногие католические молодежные круги, которые выступали за нейтральную Германию в объединенной Европе8.

Социал-демократы изначально возглавили это распадающееся движение. Проиграв Аденауэру на всеобщих выборах 1957 года – с 31,8 % голосов против 50,2 % за CDU, – они изменили свою позицию. SPD хотела власти, а для этого ей нужно было завоевать расположение центра и избавиться от негативного образа любовницы коммунистов, всегда говорящей “нет”. Партия разорвала связи с движением за мир и приняла НАТО и размещение ядерного оружия, если оно не было создано в самой Германии.

Перевооружение также выиграло от растущего импульса “морального перевооружения”, как назвал это бывший генерал вермахта Йоханнес Фрисснер в 1951 году в обращении к Федерации немецких солдат9. В том же году ему пришлось уйти с поста председателя после того, как он назвал вторжение в Польшу законной мерой защиты этнических немцев. Объектом морального восстановления был немецкий солдат. В частном порядке Аденауэр не питал иллюзий, что армия – не только СС – совершала военные преступления, но он также знал, что, если он отправит союзникам новые дивизии под командованием, как он выразился, восемнадцатилетних генералов, это не произведет на них благоприятного впечатления. Ему нужно было вернуть хотя бы часть старой гвардии. Именно это дало ветеранам рычаги влияния в дополнение к их численности в качестве избирателей. Их требования были ясны: восстановление пенсионных прав, освобождение из тюрьмы их товарищей (“так называемых военных преступников”, как они говорили) и общественное признание того, что они воевали с честью. Аденауэр согласился. Уже весной 1951 года он обещал сделать все возможное для содействия досрочному освобождению пленных и заявил, что число виновных в военных преступлениях настолько “чрезвычайно мало”, что “честь” вермахта неприкосновенна: старые солдаты не будут подвергаться никакой дискриминации в новой армии. 3 декабря 1952 года он добавил к этому официальную декларацию чести в парламенте, засвидетельствовав, что “хорошая репутация и великие достижения немецкого солдата… все еще живы среди нашего народа”. Задача теперь заключалась в том, чтобы объединить “этические ценности немецких военных с ценностями демократии”10.

Социолог Питер Бергер заявил в 1970 году, что “честь занимает примерно то же место в современном обиходе, что и целомудрие”11. Однако 1950-е и 1960-е годы показали, что она не исчезла, так как в Западной Германии произошел ренессанс чести. Это можно рассматривать