Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Сознавая, что высадка американцев на самые большие острова Кюсю и Хонсю может вскоре начаться, японцы готовились к упорной обороне на каждом клочке суши, на море и в воздухе. Тысячи военнослужащих тренировались управлять самолетами-камикадзе и торпедами-кайто. Готовились кадры и мин-самоубийц – фукурю, что означало «затаившийся дракон». Водолаз должен был прикрепить мину к корпусу вражеского корабля и подорвать ее, взлетев на воздух вместе с судном. К августу 1945 года было подготовлено 1200 водолазов-самоубийц, а еще 2800 фукурю проходили обучение.

Однако уже многие в японском руководстве понимали бесперспективность продолжения войны и активизировали попытки мирного урегулирования – через Москву.

Проведение зондажа было поручено бывшему премьер-министру Хироте. 3 и 4 июня он встретился в неофициальной обстановке с Маликом – в курортной местности в окрестностях Токио. Хирота был гостеприимен и до предела дружелюбен:

– В Японии теперь все едино стоят за дружественные отношения с Советским Союзом. Мы в одиночку ведем огромную войну против США и Англии за освобождение и независимость Азии. Но Советский Союз занимает значительную часть Азии, и мы считаем, что проблема безопасности Азии может быть решена только Советским Союзом, Китаем и Японией, как основными странами Азии. Японская сторона прежде всего желает найти пути установления мирных и прочных отношений между Японией и СССР на очень длительный срок.

Начал и закончил Хирота свою речь пожеланиями «заключить с СССР договор в любой форме и на максимально длительный срок». Малик делал вывод: «У японцев почва горит под ногами, время не терпит, припекло, а посему им теперь не до внешних форм и благовидных предлогов. Скорее бы добиться существа, обеспечить прочность отношений с СССР». Просил указаний.

Сталин и Молотов всячески уклонялись от попыток Японии вовлечь СССР в официальные переговоры. Историк Анатолий Кошкин справедливо замечал: «В Кремле хорошо понимали, что согласие с предложениями японского правительства вернуть территории без войны могло быть расценено союзниками как нарушение Ялтинских соглашений. Сталин же считал, что союзнический долг должен быть неукоснительно выполнен, а Япония, капитулировав, в полной мере должна понести наказание за развязанную кровопролитную войну. Немаловажное значение имело и то, что Сталин не хотел быть отстраненным от послевоенного политического процесса в Восточной Азии, и в первую очередь в Китае». Поэтому в Москве не спешили с ответом. Зато спешили в Токио.

Шестого июня на заседании Высшего совета по руководству войной был представлен документ, где говорилось: «Советский Союз подготавливает почву по линии дипломатии, чтобы при необходимости иметь возможность выступить против Империи; одновременно он усиливает военные приготовления на Дальнем Востоке. Существует большая вероятность того, что Советский Союз предпримет военные действия против Японии… Советский Союз может вступить в войну против Японии после летнего или осеннего периода». Вновь ставилась задача использовать любые возможности для поиска договоренности с Москвой. Вместе с тем было решено: «Империя должна твердо придерживаться курса на затяжной характер войны, не считаясь ни с какими жертвами. Это не может не вызвать к концу текущего года значительных колебаний в решимости противника продолжать войну».

Было решено:

«1. Немедленно начать в армии и на флоте подготовку к решающей битве на территории страны; в случае принятия союзниками решения о высадке в тех пунктах, где они ее планируют, отразить и уничтожить наступающие вражеские силы.

2. Предпринять выверенные дипломатические шаги для налаживания отношений с Советским Союзом, чтобы облегчить дальнейшее ведение войны».

Столица Японии не будет переведена в подземную цитадель в горах префектуры Нагано, как планировалось ранее. Правительство и императорский двор должны будут сражаться и погибнуть в Токио.

На следующий день премьер Судзуки представил резолюцию Высшего совета кабинету министров и назвал «секретное оружие», которое Япония использует в последней битве. Это оружие – массовое самоубийство. Самолеты, подводные лодки, боевые корабли и боеприпасы – все подлежало самоуничтожению вместе с врагом. Кабинет официально одобрит основные направления.

Для их окончательного утверждения требовалось согласие Хирохито, и Судзуки на 8 июня запросил заседание Императорской конференции. Выступления членов Высшего совета, или «большой шестерки», в присутствии императора звучали еще более пафосно. Сам Хирохито не проронил ни слова, но внимательно слушал, обеспечив тем самым санкцию Сына Неба.

В «Основной программе руководства войной» важнейшей задачей была определена оборона собственно Японских островов, сохранение «национальной структуры» («кокутай») путем полного и победоносного завершения войны. Предусматривалась концентрация главных сил армии для обороны Японских островов, предлагались меры для увеличения производства вооружений, усиления «сплоченности всего народа». В случае невозможности предотвратить продвижение противника в глубь страны планировалась все-таки эвакуация императора и правительства в столицу Маньчжоу-Го город Чанчунь, откуда предполагалось осуществлять руководство дальнейшим ведением войны. Расчет делался на то, что «решительное сражение» будет дано американским войскам на японской земле, в результате чего даже «в худшем варианте» для Японии американцы согласятся пойти на компромиссный мир.

По итогам императорской конференции премьер-министр Судзуки, военный министр Анами и министр флота Ёнаи выступили на чрезвычайном заседании парламента, где были единодушно поддержаны их призывы умереть в священной войне. Как только парламент одобрил новый закон о всеобщей мобилизации, был объявлен перерыв в его заседаниях. Судзуки сразу отправился во дворец, чтобы просить императора принять послание об официальном закрытии парламентской сессии. Хирохито не возражал.

Звезда лидера «партии войны» генерала Анами восходила на новую высоту. Его популярность в военной среде заметно выросла, а закон о мобилизации, за исполнение которого он отвечал, давал ему новые властные рычаги.

Но в высших эшелонах японской власти зрели уже и настроения в пользу капитуляции. Их главными проповедниками – сперва тайно – стали министр иностранных дел Того и высшее лицо дворцовой администрации хранитель печати Кидо. Пока парламент призывал к битве до последнего японца, Кидо представил императору план сдачи. А затем к Хирохито с мирным планом пришел Того. И император вновь не возражал.

Первые слова о возможности переговоров о мире прозвучали из уст Того на заседании Высшего совета 18 июня. Анами и начальники штабов флота и армии дружно заявили, что намерены сначала отразить вражеское нападение и только потом вести переговоры о мире с позиции силы. То есть и они впервые допустили возможность мирных переговоров. И даже согласились, что пришло время обратиться к Москве с предложением о посредничестве. Заговорили и о том, что готовы подписать договор о ненападении с Советским Союзом или обновленный пакт о нейтралитете. Вся «большая шестерка» согласилась, что войну желательно закончить к концу сентября. А отношения с СССР детально обсудить к началу июля.

22 июня, когда американцы объявили о взятии Окинавы, на Высшем совете по