Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Урегулирование австрийского вопроса я считаю столь же срочным делом, как и урегулирование германского. Занятие войсками оккупационных зон, которые были в принципе согласованы Европейской Консультативной Комиссией, ввод национальных гарнизонов в Вену и учреждение Союзнической Комиссии по Австрии должны иметь место одновременно с аналогичными мероприятиями в Германии. Поэтому я придаю величайшее значение урегулированию нерешенных австрийских вопросов с тем, чтобы одновременно ввести в действие все соглашения по германским и австрийским делам».

Черчилль вдогонку также сообщал Сталину 15 июня: «Я готов также дать указание фельдмаршалу Монтгомери договориться с его коллегами о необходимых мероприятиях по подобному же отводу британских войск в их зону в Германии, по одновременному вводу союзных гарнизонов в Большой Берлин и по обеспечению британским войскам свободы передвижения между Берлином и британской зоной по воздуху, железной дороге и шоссе.

Я полностью одобряю то, что Президент Трумэн говорит об Австрии».

Сталин ответил 16 июня Трумэну (а на следующий день – Черчиллю): «К сожалению, должен сказать, что Ваше предложение начать отход американских войск в свою зону и ввод американских войск в Берлин 21 июня встречает затруднения, так как с 19 июня маршал Жуков и все другие наши командующие войсками приглашены в Москву на сессию Верховного Совета, а также для организации парада и для участия в параде 24 июня. Я уже не говорю о том, что не все районы Берлина разминированы и что это разминирование может быть окончено не раньше конца июня. Так как маршал Жуков и другие командующие советскими войсками не могут вернуться из Москвы в Германию раньше 28–30 июня, то я бы просил начало отвода войск отнести на 1 июля, когда командующие будут на месте и разминирование будет закончено.

Что касается Австрии, то сказанное выше относительно вызова советских командующих в Москву и срока их возвращения в Вену относится и к ним. К тому же необходимо, чтобы в ближайшие дни Европейская Консультативная Комиссия закончила свою работу по установлению зон оккупации Австрии и Вены… Кроме того, как в отношении Германии, так и Австрии было бы необходимо теперь же установить зоны оккупации французскими войсками».

Трумэн согласился на отсрочку, дал соответствующие указания генералу Маршаллу и 18 июня ответил Сталину: «Я дал американскому командующему указание начать передвижение 1 июля, как Вы просили. Предполагается, что американские войска прибудут в Берлин в скором времени в количестве, достаточном для выполнения ими своих обязанностей по подготовке нашей встречи».

В директиве Маршалла о передислокации войск, направленной 25 июня Эйзенхауэру, говорилось о необходимости конкретных договоренностей в отношении транзита в Берлин и Вену. 25 июня замнаркома иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский заявил Гарриману, что Жуков уполномочен обсуждать вопросы доступа союзных войск в Берлин с заместителем Эйзенхауэра в Берлине генералом Клеем и с британским генералом Уиксом. Встреча с Жуковым была назначена на 29 июня.

За день до этой даты Эйзенхауэр получил перечень требований американцев и англичан для вручения их лично маршалу Жукову. Наглости им было не занимать. Союзники желали, во-первых, получить разрешение немедленно и без каких-либо ограничений использовать несколько автомобильных дорог из Западной Германии в американский и британский секторы Берлина, а также право ремонта дорожного полотна и мостов. Во-вторых, такого же разрешения на использование железнодорожных линий, проведение их обслуживания и ремонта силами американских, английских и немецких бригад. В-третьих, позволить неограниченное воздушное сообщение между американской и британской зонами оккупации в Западной Германии и аэродромами Штаакен, Темпельхоф, Гатов в Берлине и его окрестностях. В-четвертых, отменить пограничный и таможенный контроль на всех наземных, железнодорожных и воздушных путях. То есть – будем возить в Берлин, находившийся вообще-то в советской зоне оккупации, что хотим, когда хотим и как хотим.

Как и следовало ожидать, на следующий день союзников могло ждать только разочарование. Жуков, встретившись с Клеем и Уиксом, заявил, что все предложенные транспортные маршруты пересекают линии коммуникаций советских войск и будет трудно осуществлять их охрану. Одного шоссе и одной железнодорожной линии, идущих через Магдебург, будет вполне достаточно для обеспечения гарнизонов американцев и британцев в Берлине – общей численностью около 50 тысяч человек.

У Клея и Уикса не было никаких козырей в рукаве, и они вынуждены были согласиться. Что касается аэродромов, то американцы могли использовать и контролировать летное поле в Темпельхофе. На время проведения Потсдамской конференции американцы и англичане получили возможность использовать аэродром Гатов (который Жуков называл самым лучшим). После ее завершения его передали британцам. Эти временные дорожные правила и правила проезда в Берлин не были прописаны ни в одном официальном соглашении.

Вывод западных войск действительно начнется 1 июля. Для Черчилля это был день траура: «1 июля американские и английские армии начали отход в предназначенные им зоны. За ними следовали массы беженцев. Советская Россия утвердилась в сердце Европы».

График был соблюден. Все американские и британские войска были отведены в свои зоны оккупации, а их гарнизоны размещены в секторах этих стран в Берлине к 4 июля. Но ввод советских войск в зоны оккупации в Австрии был отложен.

Первое деловое заседание Контрольного совета прошло в Берлине 10 июля. Эйзенхауэр писал: «Председательствовали на заседании по очереди, и на первых порах был заметен прекрасный дух сотрудничества. Возникали различия во мнениях, но в большинстве случаев дело касалось деталей процедур или методов, и в преобладавшей атмосфере сотрудничества они, казалось, не угрожали серьезными осложнениями».

Это не помешает союзникам при отходе из Тюрингии и Саксонии захватить с собой большое количество ценного промышленного и научного оборудования, культурных ценностей.

Шла усиленная гонка союзников за немецкими военными секретами, секретными лабораториями и оборонными предприятиями. Москву больше всего интересовали ядерные и ракетные секреты.

Еще 15 мая за подписью Сталина вышло постановление ГКО «О вывозе в СССР для лаборатории № 2 Академии наук СССР и Спецметуправления НКВД СССР оборудования, имущества и иных материалов немецких научно-исследовательских институтов, лабораторий и предприятий, имеющих отношение к разработке „урановой проблемы“»:

«1. Демонтировать и вывезти в Советский Союз для лаборатории № 2 Академии наук и Спецметуправления НКВД СССР:

а) все оборудование, материалы и библиотеку института имени кайзера Вильгельма в Берлине;

б) оборудование и другое имущество лаборатории фон Арденнэ в Берлине;

в) все оборудование и имущество лаборатории профессора Герца в Берлине;

г) оборудование, библиотеку и материалы Берлинского института по ядерной физике министерства связи;

д) Берлинский завод Ауэра по получению металлического порошка урана и завод из района Райнсберг-Цехлин по переплавке металлического порошка урана в монолитный металл;