Читать книгу - "Последние из Валуа - Анри де Кок"

Честный буржуа с улицы Монмартр или с Кошачьей площади, задержавшийся где-нибудь вдали от дома, доведись ему возвращаться в родные пенаты поздним вечером 1 июля 1571 года, а точнее, между одиннадцатью часами и полуночью, через улицу Платрери, определенно пожалел бы о том, что ему пришла в голову подобная мысль… Так как в этот самый час, на этой самой улице происходили странные вещи.

Едва пробило одиннадцать, с дюжину человек, внезапно высыпавших один за другим на вышеуказанную улицу с обоих ее концов, рассеялись по всей ее длине, крадучись вдоль стен строений.

Вслед за ними появилась троица всадников, которые вели за собой двух взнузданных скакунов, седланных для дам. Всадники эти остановились у стены дома д'Аджасета, в условленном месте – там, где над стеной возвышалась терраса.

Ночь была темной, небо облачным, но, словно указывая всадникам дорогу, сквозь листву садовых деревьев пробился свет – к слову, весьма тусклый, – исходивший от потайного фонаря. То была Бегари, которая держала этот фонарь. Стоя на террасе, негритянка нависла над стеной, у подножия которой остановились Сент-Эгрев, Ла Кош и Барбеко – именно они были этим тремя всадниками.

– Госпоса оставаться в спальня, где здать сеньоры, – сказала она. – Ничто не бояться!.. Маркиз Альбрисси и севалье Базаччо приходить утро. Охрана спать.

– Отлично! – промолвил Сент-Эгрев. – Зови Эркюля, Барбеко.

Барбеко свистнул, и гигантского роста аргулет, которого за его неимоверную силу – хотя он и был одноруким – все в шайке звали Эркюлем^[34], отделился от стены и проворно подбежал к командирам. Вместо шпаги у него на поясе висел огромный железный брус, один конец которого имел форму крюка, а другой был со скошенным краем.

– Лезь первым, Эркюль, – приказал Барбеко.

Воткнув крюк между камнями стены, Остаток дьявола в один миг оказался возле Бегари. По новому свистку трое товарищей Эркюля подбежали подержать лошадей.

– Теперь – наша очередь, – сказал Сент-Эгрев.

Для него, молодого и ловкого, запрыгнуть с крупа лошади на террасу оказалось детской забавой. У Барбеко на это ушло гораздо больше времени, а особенно – у Ла Коша, толстого и неуклюжего. К счастью, Эркюль протянул этим господам руку и втащил их на террасу.

– Ну вот! – промолвила африканка, просияв, когда четверо мужчин оказались с ней рядом. – А теперь вы идти позади моя… молча… на цыпочках, чтобы не будить солдаты.

– Молча и на цыпочках; договорились, моя черная Венера! – ответил Ла Кош, приобняв негритянку за талию.

Сей неуместный акт галантности стоил его автору сильного тычка в спину, который нанес ему шевалье. И мысленно капитан, вероятно, был согласен со справедливостью этого телесного наказания, так как даже не ойкнул.

Четверо искателей приключений минуты три шли в тени деревьев за тусклым фонарем африканки. Наконец они достигли главного здания.

– Сюда, – сказала Бегари, первой входя в вестибюль, в глубине которого виднелась узкая лестница.

Поднявшись наверх, они оказались в просторной комнате, весьма похожей на помещение охраны.

– Теперь, – сказала Бегари, поставив фонарь на стол, – моя иметь приказ вести к госпоза сеньор Сент-Эгрев и их орузеносец, тогда как другой сеньоры оставаться здеся.

Барбеко и Эркюль, по знаку шевалье, молча присели на банкетку. Шевалье и капитан последовали за негритянкой.

Едва они покинули зал охраны, как свеча, оставленная негритянкой, внезапно погасла, и прежде чем Барбеко и его спутник поняли причину этого затмения, десятки могучих рук схватили их в темноте и в мгновение ока обезоружили, связали и заткнули им рты кляпами, после чего бросили, словно тюки, на паркет.

То было повторение, с небольшими отличиями, той сцены, что разыгрывалась в ту же минуту на улице Платрери, где стоявших на карауле аргулетов без какого-либо сопротивления взял в плен отряд солдат, так ловко расставленных на этой улице, что каждый из них обезвредил своего Остатка дьявола еще прежде, чем тот подумал о защите.

Сент-Эгрев и Ла Кош следовали теперь за негритянкой по коридору, освещенному то тут, то там помещенными в канделябры восковыми свечами.

– Гм! Гм! – пробормотал Ла Кош сквозь зубы. – Честное слово, можно подумать, что мы идем на какой-то праздник.

– А разве нас ждет не праздник? – ответил Сент-Эгрев с улыбкой. – Праздник богатства!

– Вы не находите странным, что мы прогуливаемся здесь, как у себя дома?

– Ну, полагаю, графиня знает что делает. Вероятно, здесь мы в ее покоях, так что бояться ни нам, ни ей нечего.

Не успел Сент-Эгрев произнести эти слова, как Бегари открыла дверь, объявив громким голосом:

– Шевалье де Сент-Эгрев и капитан Ла Кош!

– Ты только подумай, она знает, как меня зовут, эта африканочка! Но откуда, черт возьми? – пробормотал Ла Кош.

Но стоило толстяку-капитану переступить порог, как от удивления у него едва глаза на лоб не вылезли. Шевалье, судя по его изумленному виду, разделял чувства товарища. И действительно, можно было подумать, что их в особняке д'Аджасета ждут скорее для увеселений, нежели для немедленного и поспешного отъезда. Графиня Кавелья, в восхитительном вечернем туалете, сидела на диване посреди чудесной гостиной, освещенной двадцатью жирандолями, и широко улыбалась.

Первой мыслью Сент-Эгрева при этом зрелище было, что он стал жертвой какой-то мистификации.

– Что это значит, сударыня? – спросил он, нахмурившись.

– Да, – повторил Ла Кош, забывая про свою роль оруженосца, – что это значит?

– Неужели вы сердитесь на меня, шевалье, что я вздумала принять вас достойным образом, когда у нас в запасе как минимум несколько часов? – ответила итальянка, ничуть не смутившись. – Ха-ха!.. Я понимаю, что вас удивляет и беспокоит, и не стану вас больше терзать. Не стоит так раздражаться, господин де Сент-Эгрев! Если я уступила небольшой женской прихоти… немного безумной, признаю… приняв вас в этом неуместном туалете, то я готова извиниться… Бегари, подай мне шкатулку!

Негритянка взяла стоявшую на серванте шкатулку из розового дерева и подала госпоже.

– Взгляните, шевалье, – продолжала последняя. – Взгляните и вы, господин оруженосец.

Итальянка подняла крышку ларца.

Сент-Эгрев и Ла Кош одновременно вскрикнули от восхищения и вожделения: их ослепленным взорам предстало настоящее солнце! Солнце, в тысячу раз более желанное, чем то, что освещает мир. Солнце, состоящее из бриллиантов, изумрудов, рубинов. Количество, как и стоимость драгоценных камней, содержащихся в шкатулке, были неисчислимыми, – такому богатству позавидовали бы и два короля.